Умри со мной
Шрифт:
— Значит, ты не сомневаешься, что Мэрион Спир — ранняя жертва нашего Тома?
— Сомневаюсь, да еще как! Но пока мы никого, кроме нее, не обнаружили. Сейчас нам просто необходимо отыскать его первые жертвы. Его неуклюжие, провальные покушения на убийства, совершенные в ту пору, когда Том еще не отточил своего мастерства. Вот наш самый верный шанс схватить его. Если только прямо с неба нам не свалится какой-нибудь подарок.
— Мы ищем только в Лондоне. Том мог убивать и в других местах.
— Вполне вероятно. Но ты же знаешь, как трудно продвигаться вперед, когда нет централизованного архива. Я не убежден,
— Как считаешь, почему он убивает девушек в разных кварталах Лондона? Чтобы его труднее было выследить?
— Подобное соображение приходило мне на ум. Но сейчас, когда газеты погнали такую волну, не так-то легко ему будет проделывать свои фокусы.
Донован, прикрыв глаза, откинулась в кресле, потирая виски. Ее охватила непонятная растерянность. За то недолгое время, что она провела в отделе Кларка, ей приходилось принимать участие в расследовании нескольких жестоких убийств. Их нельзя было воспринимать без гнева и отвращения, и Донован каждый раз ужасно переживала. Однако все эти убийства совершались в своем, близком кругу, в результате семейной ссоры или в припадке неконтролируемого взрыва злобы по отношению к родственнику, другу или коллеге по работе. Ни одно не подготовило ее к безликому ужасу серийных убийств.
— Он ведь не остановится, правда? — тихонько спросила она наконец.
Тарталья отрицательно покачал головой:
— Он уже завелся. И если нам так и не удастся выявить связи между Лаурой, Элли и Джеммой, единственный способ схватить его — выжидать, пока он убьет снова. А тогда одна надежда, что при том звоне, который подняла пресса, он подставится.
Тарталья потянулся было за бокалом, но раздался телефонный звонок, и он поднялся взять трубку. Почти сразу по его тону Донован поняла: звонит совсем не Салли-Энн. После короткого обмена репликами Тарталья схватил со столика карандаш и листок бумаги, наскоро что-то записал и бросил трубку.
Потянувшись, он зевнул и снова рухнул на диван:
— Наша обожаемая Кэролин. Вся в восторге от своего появления в телевизоре.
— Звонила поделиться своими восторгами?
— Не только. В отдел уже позвонил какой-то парень. Говорит, ему кажется, он видел убийцу Джеммы. Он наблюдал, как под вечер какой-то тип на всех парах выскочил из церкви. Сейчас проверяют, сходится ли по времени. Есть вероятность, что мы получим более точное описание убийцы.
— Помчишься на встречу со свидетелем?
— Нет. О встрече договорились на завтрашнее утро, на восемь. В участке Илинга. Очевидно, звонивший живет где-то поблизости. Приезжай обязательно.
Донован кивнула, тихо радуясь, что свидетель не захотел прибыть в участок, скажем, к шести утра. Для заявления в «Кримобзоре» портрет убийцы составили нарочито расплывчатый. Интересно, совпадут ли новые свидетельские показания с описанием, данным миссис Брук.
— Это чудненько увяжется с дальнейшим расследованием по делу Мэрион. Копнем еще раз риелторское агентство и последнего клиента Мэрион Спир. — С довольной улыбкой Тарталья потер руки. — А между тем
Донован вопросительно взглянула на Марка:
— Кого-нибудь ждешь?
— Решительно никого.
Удивленный не меньше Донован, Марк отправился в прихожую. Возле ступенек крыльца стояла женщина, укрывшаяся от дождя под большим зонтом. Тарталья не сразу разглядел, что это Фиона Блейк. В полной растерянности он уставился на нее.
— Проходила вот мимо и увидела, что у тебя горит свет, — проговорила Фиона. И, чуть запнувшись, спросила: — Можно войти?
Несвязное какое-то объяснение. Как она могла проходить мимо, если живет на другом конце города? Хотя лицо ее скрывала тень, Тарталья все-таки разглядел, что Фиона при параде: волосы распущены и красивой глянцевитой волной падают на плечи, на губах под светом фонаря блестит помада. Любопытно, как это она в такой час вдруг очутилась в его квартале? Какая-то часть его души так и рвалась пригласить ее в комнату, он отдал бы за это что угодно, однако трезвый рассудок подсказывал: ничего подобного делать не следует. На сердце еще не зажили ссадины после всего, что было. Тарталье припомнились фотографии в кабинете Фионы и кольцо на ее пальце… К тому же в гостиной сидит Донован. Пожалуй, выбор за него уже сделан и соблазн с его пути, слава богу, устранен.
— Не самый удачный момент, — промямлил Тарталья и, увидев ее напрягшееся лицо, мигом смекнул, что ляпнул не то. Он засек взгляд Фионы: глаза ее остановились на его босых ногах, перепрыгнули на полупустой бокал в руке. Вдруг он осознал, что из комнаты плывет тихая музыка, и до него дошло, как это все выглядит.
— Да, я вижу, ты очень занят, — ледяным голосом заметила Фиона.
— Работаю…
— Работаешь, значит? Ну да, конечно. Ты вечно работаешь. Что ж, ладно. Может, в другой раз. — И, перекинув сумочку через плечо, Фиона решительно зашагала через двор.
— Фиона! Погоди! Все совсем не так! — Не успев договорить, Тарталья почувствовал, что сморозил очередную глупость.
Приостановившись у калитки, она обернулась, чуть покачиваясь на очень высоких каблуках, и внимательно посмотрела на него:
— Совсем — не как?
— У меня сидит коллега. Мы обсуждаем наше расследование. — Тарталья сам не понимал, с какой такой стати вдруг кинулся оправдываться перед Фионой, но все равно оправдывался.
— Я просто подумала, нам нужно поговорить, вот и все. — Она, конечно, не поверила ему. — Но, как ты справедливо заметил, момент не самый удачный. Извини, мне не следовало приходить.
— Мне тоже хочется поговорить. Правда. Но не сейчас.
Она колебалась, неуклюже переступая с ноги на ногу, будто ей были тесны туфли.
— А когда?..
— Я тебе позвоню, — пообещал он, надеясь смягчить ее, хотя сам был не уверен — а надо ли?
Фиона недоверчиво покачала головой, отвернулась и, не сказав больше ни слова, вышла на улицу.
Мысли у Тартальи метались. Ощущая себя глупым и бестолковым, он смотрел, как уходит Фиона, слушал цоканье каблуков по мокрому асфальту. Потом вернулся в дом и захлопнул за собой дверь.