Умри завтра
Шрифт:
– Да, мы с ним побеседовали, причем ты его очень сильно тревожишь.
– Я? – забеспокоился Гленн. – Почему? Что он тебе сказал?
– Говорит, любитель такой музыки, как правило, дерьмовый полицейский.
Сержант на секунду нахмурился, потом ткнул в друга пальцем:
– Вот гад! Хочешь меня завести?
Грейс усмехнулся:
– Ну, что новенького? Когда я получу обратно свой дом?
У Гленна вытянулась физиономия.
– Как? Ты меня выгоняешь?
– Кофе до смерти хочется. Можешь готовить мне кофе вместо платы за следующий месяц. Идет?
– Договорились.
Грейс неодобрительно сморщился:
– Погубишь себя этой отравой.
– Чем скорее, тем лучше, – мрачно кивнул Брэнсон и испарился.
Через пять минут он снова сидел в кресле перед столом суперинтендента с кружкой кофе.
Грейс подозрительно посмотрел в свою кружку:
– Сахар сыпал?
– Черт побери! Другую налью.
– Ладно, не надо. Не буду размешивать. – Он внимательно всмотрелся в сержанта, который выглядел ужасно. – Не забываешь Марлона кормить?
– Угу, – задумчиво кивнул Гленн. – Мы с ним прочно связаны. Родственные души.
– Правда? Только слишком близко не подходи.
Марлоном зовут золотую рыбку, которую Грейс выиграл на ярмарке девять лет назад. С тех пор Марлон по-прежнему остается крепким угрюмым антиобщественным существом, съедающим любого купленного для него компаньона. Впрочем, сержант Брэнсон ростом в шесть футов три дюйма не по зубам даже этому жадному хищнику с нездоровым аппетитом. Грейс мельком взглянул на монитор, где обновились данные о разбившихся на Тайди-стрит машинах. Арестованы двое юнцов, врезавшихся в автомобиль прямо под камерой видеонаблюдения на углу Трафальгар-стрит.
Хорошо, подумал он с некоторым облегчением. Хотя их, вероятно, выпустят под залог, и вечером они снова будут на улице.
– Что происходит в семействе Брэнсон?
Несколько месяцев назад в попытке спасти семейную жизнь Гленн на компенсацию, выплаченную за ранение, купил своей жене Эри дорогущую лошадь для вечерних прогулок, что привело только к краткому перемирию в бесконечной смертельной вражде.
– Требуются еще лошади?
– Вчера вечером я ходил повидаться с детьми. Она мне велела ждать письма от адвоката. – Брэнсон пожал плечами.
– От поверенного по бракоразводным делам?
Он уныло кивнул:
– Выпьем вечерком, поболтаем?
При всей любви к Брэнсону Грейс без всякого энтузиазма буркнул:
– Конечно…
Разговоры о его семейной жизни катятся по бесконечному кругу. Истина в том, что жена его больше не только не любит, но и не выносит. В душе Рой причисляет ее к типу женщин, которых никогда не удовлетворяют взаимные отношения, но, когда он пытается объяснить это другу, тот воинственно огрызается, как будто до сих пор еще верит в возможность уладить проблемы, пусть даже ненадолго.
– Скажи лучше, приятель, – спросил Грейс, – ты утром сильно занят?
– Есть дела, хотя пару часов обождут. А что?
– Драга вчера тело вытащила. Я назначил ответственной инспектора Мантл, а у нее сегодня и завтра занятия в полицейском колледже. Может,
Брэнсон в насмешливом изумлении вытаращил глаза, покачал головой.
– Ну, старик, ты умеешь поднять настроение огорченному человеку! Хочешь меня позабавить вскрытием «поплавка» сырым ноябрьским утром? Минута радости гарантирована.
– Возможно, полезно увидеть кого-то, кому еще хуже.
– Большое спасибо.
– Вскрытие, кстати, проводит Надюшка.
Кроме высокого профессионального мастерства и заразительной веселости, Надюшка Де Санча в свои сорок восемь лет потрясающе смотрится. Статная, рыжеволосая, с русской аристократической кровью, она выглядит на добрый десяток лет моложе, обожает флиртовать, несмотря на счастливый брак с известным пластическим хирургом, отличается прекрасным чувством юмора. Грейс не знает ни одного офицера в полиции Суссекса, которому она бы не нравилась.
– А! – внезапно оживился Брэнсон. – Так бы сразу и сказал.
– В таком кислом настроении сам решай.
– Ты босс. Как приказываешь, так и делаю.
– Правда? Что-то не замечал.
25
Сержант Таня Уайтлок дрожала на сквозняке. Из окна возле ее стола нещадно дуло. Правая щека заледенела. Она хлебнула горячего кофе, глянула на часы: десять минут двенадцатого. Почти полдня прошло, а на столе по-прежнему высится стопка рапортов и бланков, которые надо заполнить. Снаружи с серого неба нескончаемо сыплется морось.
За травянистой тропинкой видна автостоянка старейшего в мире гражданского Шорэмского аэропорта, построенного в 1910 году на западной окраине Брайтона и Хоува, которым нынче пользуются главным образом частные самолеты и летные школы. Несколько лет назад рядом раскинулась промышленная зона, где в одном из перестроенных складов располагается специальная поисковая бригада суссекской полиции.
Нынче утром практически не слышно авиационных моторов. Кажется, ни один самолет, ни один вертолет не взлетел и не сел. Видно, погода не благоприятствует. Низкая облачность при малой видимости отпугивает неопытных пилотов.
Пожалуйста, пусть так будет и дальше, мысленно попросила она, вновь вернувшись к насущной задаче – оформлению стандартного заключения коронера, к которому надо добавить схемы с подробным указанием мест погружения членов бригады в прошлую пятницу возле пристани брайтонского яхт-клуба в связи с поиском тела яхтсмена. По свидетельству очевидцев, дурак спьяну споткнулся, упал за борт, и лопасти мотора пропороли ему спину.
У маленькой худенькой двадцатидевятилетней Тани симпатичное живое лицо, длинные темные волосы. На ней овчинная синяя теплая куртка поверх форменной рубашки, широкие голубые штаны, рабочие ботинки. При виде изящной хрупкой девушки никому и в голову не придет, что пять лет до перевода сюда она провела в службе содействия полиции, которая работает на передовой, производит рейды и аресты, пресекает массовые беспорядки, занимается различными насильственными правонарушениями.