Унесенные землянкой
Шрифт:
– Так мы... – тихо заговорил я, но зоолог прервала меня.
– Трахались? О да, будь уверен! И не один раз! – с радостной физиономией проговорила Брэйзен. – Меня всегда тянуло к другим видам, ну, понимаешь, это профессиональное...
Дальше я уже не слушал.
Меня изнасиловала лошадь!!! Или это я её? Или мы по очереди? О нет, если об этом узнают бойцы... Больше никогда не стану пить! И о чем я только думал!? Вот ведь кретин.
Заметив выражение моего лица, доктор затараторила:
– О! Ты не
Что же в этом такого!? Да она совсем долбанутая! Хотя да, ей-то и с сороконожкой наверное понравилось бы, чего уж тут про людей думать. Интересно, а я был хорош? Ну, понравилось ей? Не опозорил свой вид? Тьфу, не о том думаю.
Договорившись с Брэйзен о её молчании насчет этой ночи, я собрался и спустился по лестнице, вышел на улицу, закурил и медленно поплелся в сторону библиотеки.
Блин, даже автомат в дереве оставил, ну дебил... Лейтенант – конееб – именно так меня станут называть бойцы, если прознают. А ведь они прознают… Маленькие любопытные ублюдки!
Я остановился, чтобы поглядеть, сколько денег у меня осталось. Мешочек заметно полегчал, но около сотни монеток всё еще при мне – и то хорошо.
Ладно, лейтенант, рано или поздно это должно было случиться... Всё-таки с бабами тут сложно – одни лошади, блин. Да и один раз – не Леголас, так что всё путем. Ну не вешаться же теперь?
Половина дороги ушла на попытки убедить себя, что ничего страшного не произошло, но помогло это слабо. Такое ощущение, будто меня изнасиловали. Причем безо всяких прелюдий.
– Здорово, герой-любовничек! – послышался знакомый, чуть под-хрипловатый голосок.
Обернувшись на звук, я обнаружил помятую Сивиру. Видимо, она тоже вчера перепила. И судя по помятой роже, тоже не теряла времени даром. Хотя, хрен её знает. Такую дуру даже конь, наверное, ебать не захочет. Стоп, что она там сказала?
– Что ты мелешь!? – злобно прошипел я, стараясь не показаться чересчур нервным.
Черт, если она знает... Блин, я в жопе!
– Ой, не надо мне тут! Я прекрасно видела, как вы проворковали весь вечер! А теперь ты возвращаешься с гостиницы... Два плюс два, и я сложить могу. – продолжала хихикать младлей.
– Только одного не могу понять... Она настолько помешана на животных, или просто перепила? – с невинной мордой поинтересовалась серая кобылка.
– Ты пришла, чтобы поиздеваться? – недовольно буркнул я.
Скатился, надо мной смеется лошадь. Скоро коровы зарплату отжимать начнут.
– Ха, какой ты догадливый! – захохотала Сивира.
Уже на подходе к библиотеке она вдруг смущенно заговорила:
– Ладно... Если ты хочешь, я не скажу, что видела тебя возле гостиницы.
Все что мне оставалось это только молча кивнуть. И на том спасибо. Может быть, мне и удастся забыть это происшествие, как страшный сон.
Зайдя в дом, я осмотрелся. В зале было пусто. Даже бутылки – и те убрали. Чистенько так, цивильненько – и не скажешь что вчера тут полный пиздец творился.
С кухни доносились чьи-то голоса – один из них, принадлежал Кабанову.
Шагнув в дверной проем, я почувствовал как по ушам больно вдарил громкий хлопок. Что-то тяжелое больно врезалось мне в грудь, заставляя отпрянуть к стене.
Воздух из лёгких мгновенно испарился, принуждая меня судорожно пытаться вдохнуть хоть немного кислорода.
– Кабанов, пидарас… – совсем еле слышно прошептал я, глядя на испуганную рожу капрала.
Вот так, а вроде всё налаживалось... И так тупо помереть, от своей же пули! Я чувствовал, как немеют мои конечности. В мир как-то подозрительно начал темнеть, звуки заглушатся. Последнее что я чувствовал, это жуткая, нестерпимая обида на весь мир. Столько перенести и так тупо сдохнуть.
Глупее смерти просто не бывает...
– А это “рукоять”? – с любопытством спросила Твайлайт, разглядывая “автомат”.
– Нет, это затвор, а рукоять вот здесь. – ответил Кабанов, показывая ей своё личное оружие.
Твайли едва ли не запищала от восторга, когда Владимир предложил ей рассказать о своей “железке”. Младший сержант за предыдущий вечер уже успел проникнутся симпатией к кобылке, так что, заметив её интерес к своему автомату, он с радостью предложил научить лошадку обращаться с оружием.
За прошедший час единорожка узнала очень много всего нового: она изучила внутреннее устройство автомата, узнала принцип его действия, осмотрела боеприпасы.
Её завораживало это чудо техники! Но она никак не могла понять – зачем тратить столько сил на разработку и шлифовку этой конструкции только для того, чтобы сделать орудие для убийства!?
Но тем не менее единорожка восхищалась этим оружием. Она было настолько сложным и одновременно таким простым!
– Так, а вот это предохранитель? Я сдвигаю его, и автомат может стрелять? – Твайлайт продолжала расспрашивать Кабанова.
– Нет, тебе нужно будет еще дослать патрон в ствол... Дерни затвор, короче – сказал он, прикладываясь к бутылке, чудом уцелевшей после вчерашнего вечера.
Единорожка сделала так, как сказал Владимир.
– Всё, “Калашников” в полной боевой готовности! Чтобы выстрелить, надо только надавить на крючок. Но не вздумай... – начал было Кабанов, но договорить уже не успел.
Кобылка, не дослушав его, тут же спустила курок. Ей очень хотелось увидеть автомат в действии.
Раздался громкий хлопок. Единорожка поджала ушки, зажмурила глаза и испуганно бросила Калашников на пол.