Универсант Людмила
Шрифт:
Он понимал, что Ленинградский университет нужно показать миру. Мир должен понять, какой это Университет. Станислав Петрович часто ездил за границу, налаживал связи с зарубежными университетами. Благодаря ему у нас и сегодня продолжается сотрудничество со многими ведущими университетами мира. Он был единственным ректором, который мог обходиться без переводчиков в ходе международных встреч. Станислав Петрович прекрасно владел тремя языками: французским, английским и немецким, мог изъясняться на испанском и итальянском.
Заслуги С. П. Меркурьева в обновлении университетского образования
С. П. Меркурьев, А. А. Собчак. 1990-е гг.
…Был человек, с которым можно было посоветоваться
А меня он оставлял «на хозяйстве» в России, давая мне при этом полную самостоятельность. А иногда очень хотелось спросить, что он думает о той или иной проблеме… И тогда я могла прийти к нему и сказать: «Вот сейчас сядьте, ничего не говорите, а только ответьте на мои вопросы, правильно ли я делаю то или иное дело».
Прекрасно, что был человек, с которым можно посоветоваться. И я поняла, как трудно быть тем, кто за всё отвечает. Да, ты можешь советоваться с коллегами, но всё равно ты за всё отвечаешь сам…
Работа со Станиславом Петровичем была яркой, творческой, было много очень интересных проектов. Раз в неделю проводилось ректорское совещание (сенат). И раз в месяц проходил учёный совет, который обязательно вёл ректор.
Надо сказать, что уже в то время наблюдалось противодействие ректору и его свободным демократическим взглядам со стороны некоторых профессоров. Поскольку Станислав Петрович часто бывал за границей, в его отсутствие ректорские совещания проводила я. И обычно, когда я приходила в Петровский зал, чтобы начать совещание, сразу же задавался вопрос: «А ректор-то где?» Я рассказывала о том, где ректор и что он делает, и продолжала заседание.
На моих глазах Станислав Петрович принимал очень важные решения. Он был демократом в лучшем и самом широком понимании этого слова.
С людьми, которые приходили к нему на приём, он просиживал часами, невзирая на строгий график, по которому одного посетителя надо принять в 16 часов, а другого, скажем, в 16.15. С ним легко можно было поговорить, когда он шёл по коридору. По вторникам мы находились в Петергофе – «Петергофский день». Иногда – только я. Иногда – мы вдвоём.
У Станислава Петровича было много сложностей не только в Университете, но и в личной жизни. Тем не менее в любой ситуации он сохранял собственное достоинство, оставался человеком широкой души, умным, интеллигентным. Удивительным человеком!
– Что с ним случилось?
– Его не стало в 48 лет. Всё потому, что, зная о своём больном сердце, он считал, что ректор болеть не может. Тогда операции на сердце были редкостью, некоторые ректоры их сделали за рубежом, но он оттягивал этот момент.
Я хорошо помню этот день – 18 мая 1993 года. С утра я была на лекции и собиралась на ректорское совещание. И вдруг мне позвонила его секретарь и сказала, что Станислав Петрович чувствует себя не очень хорошо и просит меня провести это заседание. Так случалось. Я спросила: «Серьёзное что-то?» Мне сказали, что нет. Сейчас его отвезут в больницу Ленина [1] . А в этой больнице работал отец Анны Александровны, супруги Станислава Петровича. И потому считалось, что это надёжное место, где быстро могут помочь и решить все проблемы.
1
Городская Покровская больница (бывшая больница им. В. И. Ленина) – одно из крупнейших государственных многопрофильных лечебных учреждений Санкт-Петербурга и Северо-Западного региона.
Выяснилась такая деталь: когда за Станиславом Петровичем приехала скорая помощь, он, считая себя молодым, отказался лечь на носилки и спускался по лестнице пешком. Конечно, этого нельзя было делать. А медики неотложки, видя относительно молодого человека, как-то не отнеслись серьёзно к тому, что после завтрака он не мог идти, присел на корточки, но легче ему не стало…
Анна Александровна приехала в Университет из больницы. Все надеялись, что там её отец и всё будет сделано как надо…
Но ближе к вечеру сообщили, что Станислав Петрович умер.
Невозможно было в это поверить! С этим невозможно было согласиться никак! И весь ужас, который мы испытали тогда, я помню до сих пор…
Как можно было, если у него имелись проблемы с сердцем, выдержать конец 1980-х и начало 1990-х годов? Это постоянная ответственность за бюджетное финансирование, за студенческие стипендии и многие другие проблемы, с которыми я столкнулась, став ректором. И поняла, что, пока ректором был он, все эти трудности он брал на себя.
Я уверена, что в памяти физиков, в памяти всех универсантов его светлый яркий образ должен сохраниться навсегда.
Вы знаете, Станислав Петрович был очень импульсивным человеком, очень эмоциональным. И часто на заседаниях в Москве или Ленинграде (Петербурге), Петергофе мы сидели рядом, и я буквально держала его за полу пиджака, чтобы он не выскочил с какой-нибудь идеей или репликой. Ой, это были очень трудные моменты..
Станислава Петровича похоронили на Комаровском кладбище. Трудное было время. Даже подходящий камень для надгробия непросто было найти. Помог ректор Горного института Николай Максимович Проскуряков…
Время от времени, не так часто, как хотелось бы, я бываю на могиле Станислава Петровича. И так горько оттого, что его нет сегодня, что он ушёл молодым. Как много он успел бы сделать, как много было у него ярких идей!
И вот совсем недавно – в день похорон Даниила Александровича Гранина – я о многом вспомнила у могилы Станислава Петровича.
Надо сказать, что Станислав Петрович был талантливым физиком и математиком, работал во многих зарубежных странах. Его учителем был великолепный учёный и человек академик Людвиг Дмитриевич Фаддеев. Совсем недавно мы с ним Станислава Петровича вспоминали, и он мне сказал, что таких ярких и талантливых учеников у него больше не было…