Универсант Людмила
Шрифт:
Вот таким был Станислав Петрович Меркурьев. К великому сожалению, сегодня уже нет с нами и его учителя – Людвига Дмитриевича Фаддеева.
Но… когда их вспоминаешь, то вспоминаешь с улыбкой. Потому что такие люди несут ещё и радость. Когда Станислав Петрович пробегал, а он именно бегал по большому коридору Университета, то успевал поздороваться со всеми и… всегда улыбался. Как приятно видеть на лице человека улыбку даже тогда, когда вокруг так много трудностей. Его оптимистичный настрой, положительное внутреннее состояние помогали жить людям, которые его окружали.
Его сын Петя – абсолютная его копия…
– Кто
– Я хотела бы рассказать о людях, которые не просто помогали, а сыграли большую роль в жизни Университета. Прежде всего о Викторе Степановиче Черномырдине. Он был человеком удивительной мудрости и глубоко вникал в самые сложные проблемы.
Мы познакомились в тот момент, когда у нас в Университете хотели закрыть военную кафедру. Совсем незадолго до своей смерти Станислав Петрович Меркурьев вынужден был принять по этому поводу комиссию Генерального штаба. Хорошо помню, это было в понедельник. С 9 до 11 часов у меня была лекция, и я предлагала Станиславу Петровичу: «Давайте я перенесу лекцию или сдвину её, для того чтобы присутствовать при этой непростой встрече».
Станислав Петрович успокаивал, мол, не волнуйтесь: «Что, я с ними не справлюсь, что ли?» И в результате, когда пошёл разговор о том, что нельзя ребят призывать на год или два, а потом возвращать в Университет, потому что за эти два года они очень много потеряют, спор стал довольно резким. Станислав Петрович доказывал, что в армии мальчики вряд ли смогут следить за той программой, которая идёт в Университете. А начальник Генерального штаба говорил, мол, почему нет: «Королёв и в тюрьме работал, что тут страшного…»
Тогда Станислав Петрович со свойственными ему увлечённостью и стремлением сказать всё, что он думает, спросил: «Вы считаете, что ваша армия – тюрьма?»
Короче говоря, все, кто находился в кабинете ректора на этом совещании, услышали: «Военной кафедры здесь не будет…»
И вот через несколько дней умирает Станислав Петрович. А я получаю приказ о том, что военная кафедра у нас закрыта. Вы понимаете, с этим я не могла смириться! Как раз в этот момент готовилось заседание Правительства, которое тогда возглавлял Черномырдин. Я была приглашена на рассмотрение вопросов, связанных с обучением студентов. Естественно, я поехала на это заседание.
Надо сказать, что и до этого, на другом уровне, я пыталась восстановить военную кафедру. Я побывала к этому времени и у начальника Генерального штаба, и у нашего министра (тогда им был Павел Сергеевич Грачёв) и пыталась доказать, что так поступать нельзя. Я даже убедила в этом Грачёва. И он на моём письме, с которым я потом отправилась к начальнику Генерального штаба, написал, что он согласен с тем, что Ленинградский университет, ведущий университет России, старейший университет, имеет право на то, чтобы ребят из этого Университета забирали в армию только после окончания учёбы на какой-то срок… на какую-то стажировку..
Ленинградский университет, один из ведущих университетов России, старейший университет, имеет право на то, чтобы ребят из этого Университета забирали в армию только после окончания учёбы
С этим письмом я, довольная, пришла к начальнику Генерального штаба, который посмотрел на резолюцию, спросил: «Чья подпись?» Я сказала: «Как это чья? Вашего министра». Но он ответил, что министр может думать что угодно, «а у вас никакой военной кафедры не будет»…
Военные сборы в Ленинградской области. Л. А. Вербицкая со студентами. 2007
Когда я рассказала нашему мэру Анатолию Александровичу Собчаку, что ситуация складывается так, что мне надо ехать на приём к Грачёву, он сказал: «Ну что, при входе выпьете стакан водки и решите все проблемы».
Когда я приехала к Грачёву, никакой водки при входе мне не предложили. Поговорили, а потом уже, когда разговор был закончен и Грачёв поставил свою подпись, он спросил: «Ну что, чай или кофе?» Отвечаю: «Я вообще-то ждала стакан водки». Он засмеялся, знал, что такие слухи о нём ходят.
Конечно, никакой водки не было, и на следующий день я отправилась на заседание Правительства. Сразу написала записку Виктору Степановичу о том, что мне обязательно надо выступить. И он дал мне выступить по тому вопросу студенческой жизни, о котором шла речь на заседании. А потом я попросила ещё несколько минут, потому что та проблема, о которой я хочу рассказать, не может не волновать наше Правительство. И рассказала всю эту историю.
Военные сборы в Ленинградской области.
Л. А. Вербицкая с руководством военной части. 2007
Виктор Степанович спросил тогда кого-то из заместителей министра, где Грачёв. Но Грачёв был в служебной командировке…
После заседания Виктор Степанович повёл меня к себе в кабинет не тем путём, которым ходят обычно, а по каким-то коридорам, лифтам… Я поняла это как знак доверия.
Короче говоря, я оказалась у него в кабинете и стала рассказывать об Университете, о военной кафедре, о ребятах, о сложностях, которые возникают в жизни каждого мальчика, которого вдруг из университетской жизни вынимают, и он совершенно другим должен заниматься. Я говорила, что служить в армии нужно обязательно, Родину надо защищать. Я с этим не спорю. Но лучше призвать ребят на сборы, когда они уже окончат Университет, и тогда уже использовать их знания полностью.
Виктор Степанович со мной согласился и поставил свою визу на моём заявлении. И сказал, что я обязательно получу официальный документ. Но я сказала, что не уеду, пока не получу этот документ. Такая бумага появилась довольно быстро, и я с нею уехала.
Вспоминается ещё, что после получасовой беседы с Виктором Степановичем, он перешёл на «ты». Он быстро переходил на «ты», если человек ему нравился. И, провожая меня, сказал: «Чёрт возьми, как же я с тобой устал!» Я удивилась: «Виктор Степанович, да Вы что? Я думала, Вы скажете – Людмила Алексеевна, какие прекрасные 30 минут мы с Вами провели!» А он говорит: «Какие прекрасные?! Когда за 30 минут, как ты там называешь… ни одного ненормативного слова!»