Unknown
Шрифт:
превосходящего силой противника.
Он занял позицию ниже хвоста одного из вражеских самолетов и открыл огонь.
Английский летчик Ральф Кертис был ранен, но сумел посадить самолет, разрушившийся
при падении. Геринг не стал проверять, жив ли англичанин.
Кертис умер от полученной раны. Герман Геринг не без удовлетворения записал себе
восемнадцатую победу.
Его
человек, по возвращении на аэродром поздравил командира.
— Придет время, Кампе, и ты тоже начнешь сбивать англичан! — подбодрил его Геринг.
Он был доволен. Конечно, теперь уже не получается щелкать самолеты противника, как
орешки. И все-таки быть асом — чертовски приятно.
Как удачно вышло, что в начале войны он заболел ревматическим артритом и угодил в
госпиталь! Тогда-то он злился и страдал: идет война, а он, профессиональный военный,
закончивший военную Академию в Карлсруэ и военное училище в Берлине, лейтенант
Баденского пехотного полка принца Вильгельма, лежит на койке...
Но вот заехал к нему старый друг, бывший сослуживец по полку, а ныне — летчик Бруно
Лрцер, поговорил с ним по душам, — и жизнь мгновенно переменилась.
Бруно, а вслед за ним и его младший брат Фриц, прошел специальную подготовку и
сделался пилотом. Фриц когда-то учился в религиозном учебном заведении.
— Его теперь называют «летающий пастор», — давясь от смеха, сообщил Бруно. — Ну,
поправляйся, Герман, вставай скорей на ноги — и к нам. Не пожалеешь!
И Геринг не пожалел. С пятнадцатого года он летал с Лрцером на двухместном самолете
— наблюдателем, а потом не выдержал — решил сам сделаться летчиком.
В октябре того же пятнадцатого года мечта сбылась... Герман рвался туда, где шли бои.
— Я не могу прохлаждаться здесь, где за неделю не встретишь ни одного вражеского
самолета! — одолевал молодой летчик свое начальство. — Переведите меня туда, где
действительно сражаются!
Памятуя о том, что отец новоиспеченного пилота — влиятельное лицо, не последний
человек в мире военных, да и вообще личный друг Отто фон Бисмарка, — начальство
пошло молодому патриоту навстречу.
— Я уверен, эскадрилья моего друга Лрцера будет счастлива заполучить нового бойца во
славу великой Германии! — не обременяя себя лишней скромностью, заявил Герман
Геринг.
После радостной встречи в эскадрилье Геринг потребовал, чтобы ему позволили вылететь
при первой же возможности.
Вечером, в офицерском клубе, наспех оборудованном в каком-то местном французском
кабаке, Герман как ни в чем не бывало рассказывал:
— Когда я направил мой верный «Альбатрос» навстречу «Ньюпорам», сразу семь
самолетов врага повернули и стремительно унеслись прочь. Они действительно бегут,
едва завидев германца!
Кругом смеялись и одобрительно хлопали его по спине.
Новый летчик-истребитель действительно не отличался скромностью. С другой стороны,
не отличался он и робостью. Казалось, ему чужд инстинкт самосохранения: он бросался в
бой неистово, как дикий зверь, и не испытывал ни малейшего страха перед врагом.
2 ноября 1916 года он был сбит и с тяжелой раной бедра опять угодил в госпиталь.
— Лрцер, — жаловался Герман своему другу, когда тот заглянул к нему с визитом, —
забери ты меня, черт побери, отсюда. Не могу больше. Скучно!
— Заберу, — обещал Лрцер.
И с начала 1917 года Геринг летал в его эскадрилье... пока сам не стал командиром.
8 июля 1918 года, Западный фронт
— Капитан Геринг! — Голос адъютанта полка звучал торжественно. — Сейчас, когда вы
стали нашим командиром, позвольте вручить вам нашу культовую полковую трость. Ее
вырезал из терновника искусный мастер родом из Баварии и в свое время подарил
Манфреду фон Рихтгофену. Сейчас она переходит к вам как к командиру JG I —
Jagtgeschwader «Манфред Рихтгофен»!
...Пройдут годы, и эта трость превратится в маршальский жезл. Но ни о чем подобном не
ведает молодой капитан Герман Геринг, когда высоко поднимает этот символ воинской
славы и власти.
17 июля 1918 года, Западный фронт
Геринг был мрачен.
Он только что вернулся после очередного боевого вылета и был крайне неудовлетворен
произошедшим. Такое случалось уже не в первый раз.
Опять линию фронта пересекли французские двухместные «Кудроны» — двухмоторные
тяжелые самолеты.
Как обычно, они прорывались вперед плотным строем и с малой высоты производили
свои налеты. Двухмоторные бронированные аэропланы практически «не замечали»
летчиков Геринга.
Да уж, есть, от чего прийти в ярость! Герман лично атаковал один из «Кудронов» и
попусту расстрелял весь боезапас: француз преспокойно летел себе дальше.
Сбивать такие самолеты — дело зенитчиков. И незачем подставлять под пули
истребителей, чьи пулеметы, как выяснилось, бессильны.
Геринг взял лист бумаги и принялся писать рапорт начальству — командующему
авиацией генералу фон Хппнеру.