Уолдо
Шрифт:
– Значит, вы согласны? – с видимым облегчением спросил Стивенс.
– Согласен? – Уолдо удивленно поднял брови. – А, собственно говоря, о чем идет речь? Между нами происходит не более чем светский разговор. Я бы ни при каких обстоятельствах не стал помогать вашей фирме. Более того, я желаю ей полного краха и банкротства, и ваш случай как раз подходит для этого.
Стивенсу стоило огромного труда сдержать себя.
Господи, так попасться! Жирный слизняк просто посмеялся над ним, подразнил и ушел в сторону. Какой низкий, бесчестный поступок! Тщательно выбирая выражения,
– Пусть у вас нет никакой жалости к САЭК, мистер Джонс, но я взываю к вашему чувству долга. Речь идет о жизни миллионов людей, которые пользуются услугами нашей фирмы. Неужели вы не понимаете, что ее работа должна продолжаться вне зависимости от наших с вами отношений?
Уолдо поморщился.
– Боюсь, вам не удалось меня разжалобить. Мне нет никакого дела до благосостояния всех тех бесчисленных тварей, что копошатся на Земле. Я и так сделал для них больше, чем они заслуживают. А заслуживают они крайне малого. Заставьте их жить самостоятельно – и большинство вернется в первобытное состояние. Вы видели когда-нибудь дрессированную обезьяну, мистер Стивенс, которую одели как человека и заставили откалывать разные штуки на роликовых коньках? Так вот, запомните напоследок одно: я не собираюсь чинить роликовые коньки для обезьян.
«Дальше здесь оставаться опасно», – подумал Стивенс, а вслух сказал: – Это ваше последнее слово?
– Последнее. До свидания, сэр. Рад был с вами познакомиться.
– До свидания. Спасибо за ужин.
– Не стоит благодарности.
Едва Стивенс повернулся, собираясь оттолкнуться и полететь к выходу, Граймс произнес:
– Джимми, подожди меня в шлюзе.
Как только Стивенс удалился на такое расстояние, что не мог их услышать, Граймс повернулся к Уолдо и смерил его презрительным взглядом.
– Уолдо, – медленно проговорил он. – Я всегда знал, что ты один из самых низких, злопамятных людей на Земле, но…
– Твои комплименты ничуть меня не трогают, дядя Гас.
– Заткнись и слушай. Как я уже сказал, ты – эгоист до мозга костей, но сегодня мне впервые открылось, что ты к тому же и мошенник.
– Что ты хочешь этим сказать? Пожалуйста, объяснись.
– С удовольствием. У тебя нет ни малейшего представления о том, как помочь этому парню. Ты разыгрывал из себя гения только затем, чтобы сделать его более несчастным. Дешевый хвастун и обманщик, если ты…
– Прекрати сейчас же!
– Давай-давай, – спокойно продолжал Граймс. – Поднимай себе давление. Не буду тебе мешать. Чем раньше с тобой случится удар, тем лучше.
Уолдо успокоился.
– С чего ты решил, что я блефую, дядя Гас?
– А то я тебя не знаю. Будь у тебя хоть малейшая возможность выполнить заказ, ты обязательно изучил бы ситуацию и выработал план действий. А уж с этим планом Норт Америкэн был бы у тебя в руках. Ты бы заставил их заплатить сполна.
Уолдо покачал головой.
– Ты недооцениваешь мой гнев.
– Ничего подобного. Погоди, я еще не кончил. Теперь о твоей миленькой речи относительно ответственности перед обществом. У тебя есть голова на плечах, и ты знаешь не хуже меня, что если на Земле произойдет катастрофа, то ее результаты скажутся в первую очередь на тебе. Следовательно, ты не в состоянии эту катастрофу предотвратить.
– Что ты имеешь в виду? Все эти события меня не касаются. Я не завишу от подобных происшествий. Тебе следовало бы знать меня лучше.
– Не зависишь? А кто выплавил сталь для этих стен? Кто вырастил бычка, которым мы сегодня ужинали? Ты независим подобно пчелиной матке и почти точно так же беспомощен.
Уолдо был явно испуган. Наконец он совладал с собой и ответил: – Ну нет, дядя Гас, я все же по-настоящему независим. У меня здесь запасов на много лет вперед.
– На сколько именно?
– Ну… минимум на пять.
– А дальше что? При условии, что тебе будут регулярно поставлять продовольствие, ты способен прожить еще лет пятьдесят. Какую смерть ты предпочитаешь – от голода или от жажды?
– С водой проблем не будет, – задумчиво сказал Уолдо. – Что же касается продовольствия, я мог бы расширить свои гидропонные плантации и запастись мясом впрок…
Граймс издевательски захохотал.
– Так я и знал. Ты понятия не имеешь, что делать, и сейчас изобретаешь способ, как спасти свою шкуру. Я тебя хорошо знаю. Ты бы ни за что не завел этого разговора об огороде, если б знал, как найти решение.
Уолдо задумчиво посмотрел на него.
– Ты не совсем прав. Я действительно не знаю решения, но у меня есть кое-какие соображения на этот счет. Бьюсь об заклад, я смогу найти выход. Теперь, когда ты растолковал мне, что к чему, я должен признать, что довольно крепко связан с земной экономикой, кроме того, – тут он едва заметно улыбнулся, – не могу же я упустить такое выгодное дельце. Сейчас я позову твоего друга.
– Не торопись. Я здесь не только затем, чтобы похлопотать за Джимми. Это должно быть решение особого рода.
– Что ты имеешь в виду?
– Необходимо сделать так, чтобы в результате радиация не заразила атмосферу.
– А, ты об этом. Послушай, дядя Гас, я знаю, как ты увлечен своей теорией, и никогда не отрицал возможности того, что в ней заключено рациональное зерно, но нельзя же связывать этот вопрос с другой, гораздо более важной проблемой.
– А ты посмотри на этот вопрос с точки зрения личной выгоды. Предположим, что все люди оказались в твоем положении.
– Ты имеешь в виду физическое состояние?
– Совершенно верно. Я знаю, как ты не любишь говорить о подобных вещах, но сейчас это крайне необходимо. Если все вокруг станут такими же немощными, как ты, – что получится? Ни тебе кофе, ни пирожных. А ведь это легко может произойти. Ты единственный, кто способен реально оценить опасность такого положения.
– Все это кажется фантастической выдумкой.
– Пожалуй. Однако все признаки этой опасности налицо. Для тех, конечно, кто не боится смотреть правде в глаза. Нас ожидает повальная миастения, может быть, не в острой форме, но достаточной для того, чтобы учинить разгром технической цивилизации и нарушить все твои налаженные связи. С момента последней нашей встречи я сопоставил кое-какие данные и нарисовал несколько кривых. Ты должен их посмотреть.