Уолдо
Шрифт:
В недрах африканских джунглей должны существовать совершенно удивительные места, если, конечно, поблизости нет белого человека. Странные, текучие законы магии вступают здесь в силу.
Возможно, подобные рассуждения грешили излишней смелостью. Тем не менее они обладали одним преимуществом, которого не было у ортодоксальных концепций: с их помощью объяснялось воздействие Грампса Шнайдера на приемники де Калба. Любая рабочая гипотеза, которая была не в состоянии учесть способность Грампса (а также и Уолдо) силой мысли приводить в движение приемники, не стоила и выеденного яйца. Гипотеза Уолдо ее учитывала и, кроме того, вполне удовлетворяла утверждениям
Очень хорошо. Прими ее. Действуй в соответствии с ней. Мир изменяется в зависимости от того, как ты на него посмотришь. Уолдо хорошо осознавал, как желает посмотреть на мир. Ему хотелось бороться за порядок и предсказуемость.
Он сам задаст тон. Навяжет Космосу свою собственную концепцию Иного Мира.
Хорошее начало – убедить Глисона, что де Калбы, прошедшие обработку Шнайдера, будут работать без сбоев. Замечательно. Пусть так и будет. Они и в самом деле надежны и всегда станут подчиняться порядку.
Мозг Уолдо взялся за работу формулирования и очищения концепции Иного Мира. Нужно думать о нем как об упорядоченном и в своей основе подобном нашему пространству. Связь между двумя мирами лежит в нервной системе. Кора головного мозга, зрительный бугор, спинной мозг тесно связаны с обоими пространствами. Такая картина совпадала с тем, что говорил Шнайдер, и не противоречила известным феноменам.
Погоди-ка. Если нервная система лежит сразу в двух мирах, этот факт может объяснить сравнительно медленное распространение нервных импульсов по сравнению с электромагнитной волной. Да! Так должно происходить в том случае, если Иное Пространство имеет меньшую константу «c».
У Уолдо появилась спокойная уверенность, что так оно и есть.
Интересно, он сейчас рассуждает или создает вселенную?
Возможно, ему следует оставить свое представление о том, что Иное Пространство имеет размер и форму страусиного яйца, поскольку вселенная с более медленной скоростью света должна быть не меньше, а больше привычного нам мира. Нет… минуточку. Размер пространства зависит не от константы «c», но от радиуса кривизны, выраженного через эту константу. Так как «c» – скорость, то размер зависит от временного параметра, в нашем случае – от времени как скорости изменения энтропии. Таким образом найдена мера, с помощью которой могут сравниваться два пространства: они обмениваются энергией, влияют на энтропию друг друга. То пространство, которое быстрее опускается до положения равновесия, и является «меньшим».
Нет никакой необходимости отбрасывать представление о страусином яйце. Старое доброе яйцо! Иной Мир – сжатое пространство, с маленьким «c», с высокой скоростью изменения энтропии, с небольшим радиусом кривизны и энтропией, близкой к положению равновесия – идеальный резервуар энергии в каждой своей точке, готовый в любое мгновение пролиться в наше пространство. Нужно только уменьшить разделительный интервал. Для его обитателей, если таковые имеются, расстояния измеряются сотнями миллионов световых лет, Уолдо же видит страусиное яйцо, наполненное энергией.
Настало время подумать о способах проверки этой гипотезы. Если с помощью Шнайдер-де Калба начать с максимальной скоростью перекачивать энергию, как это повлияет на локальный потенциал? Возможно ли создать градиент энтропии? Существует ли способ обратить процесс и посылать энергию обратно в Иной Мир? Можно ли в разных точках пространства установить разный уровень энтропии и таким образом остановить сползание к положению равновесия, к максимальному уровню?
Каким образом связать скорость распространения нервного импульса с константой «c»? Нельзя ли объединить эту связь с исследованиями энтропии и разности потенциалов, чтобы получить математическую картину Иного Пространства в терминах его констант и времени?
Уолдо вплотную занялся этими вопросами. Ничем не связанные, дикие рассуждения принесли свой результат: ему удалось определить по крайней мере одно направление атаки на Иной Мир, сформулировать рабочий принцип построения своего телескопа для слепых. Какой бы в конце концов ни оказалась истина, это будет не одна истина. Речь шла о нескольких сериях истин, дополняющих друг друга: истины, или характеристические законы, которые присущи исключительно Иному Пространству, плюс новые, не менее истинные законы, возникшие в результате взаимодействия параметров Иного Пространства с нормальным миром. Нет ничего удивительного в словах Рамбо о том, что все может случиться. По всей вероятности, действительно почти все может случиться, если соответствующим образом скомбинировать три типа законов: законы нашего мира, законы Иного Мира и законы, координирующие взаимодействие обоих пространств.
Но до того как теоретики могли начать работу, крайне необходимо было получить новые данные. Уолдо не мог назвать себя теоретиком. Он равнодушно смирился с этим фактом, считая теорию бесполезным и непрактичным занятием, пустой тратой времени для практикующего инженера. Пусть этим займутся безволосые обезьяны.
Однако практикующий инженер желал получить ответ на один вопрос: будут ли Шнайдер-де Калбы, согласно данной им гарантии, продолжать безотказно функционировать? А если нет, то что должно быть сделано для предотвращения сбоев?
Наиболее сложный и наиболее интересный аспект работы заключался в исследовании связи между нервной системой и Иным Пространством. И электромагнитные приборы, и нейрохирургия оказались слишком грубыми для проведения операций на желаемом уровне точности.
Но у него имелись вальдо.
Размер ладони самых маленьких из находившихся в его распоряжении вальдо достигал примерно половины дюйма – вместе с микросканерами, разумеется. Слишком большой размер для стоявших перед ним целей.
Уолдо собирался манипулировать живой нервной тканью, исследуя и ее характерные свойства, и ее функции внутри организма.
Пришлось с помощью маленьких вальдо создать еще более маленькие.
Последним звеном в этой цепи были крохотные металлические зажимы, едва достигавшие восьмой доли дюйма. Спирали, служившие им псевдомускулами, едва можно было разглядеть невооруженным глазом.
Но ведь он собирался пользоваться сканерами.
Окончательный набор вальдо для нейрохирургии начинался с механических рук почти в натуральную величину и, убывая в размере от стадии к стадии, заканчивался фантастическими приспособлениями, которые были слишком малы для невооруженного глаза. Вальдо занимали такое положение, что могли работать в одном и том же месте. Уолдо управлял ими с помощью одной пары вальдо и заменял один размер на другой, не вынимая рук из перчаток. Переключатель, который производил замену одной пары вальдо на другую, одновременно изменял и область сканирования, чтобы повысить или понизить увеличение, и Уолдо постоянно видел на экране изображение своих вторых рук в натуральную величину.