Упал. Очнулся. Папа!
Шрифт:
Но оказалось, что ошибся. Уйдя мыслями в себя, я точно не ожидал увидеть здесь своего делового партнера по Франкфурту. Поэтому опешил, заметив на пороге кабинета Анну.
Но не сразу. Сначала открылась дверь и показалось растерянное и бледное лицо Петушок с удивленно вскинутыми ресницами. Сделав шаг, мой секретарь остановилась и неуверенно выдохнула:
— Андрей Игоревич… к вам посетительница. Г-говорит, по личному вопросу.
Ее голос дрогнул, и я тут же повернул голову от окна.
— По какому еще личному? Мне сейчас не до
Я не сразу понял в чем дело, но увидев за спиной Петушок знакомые темные глаза и уверенную улыбку, замолчал, прервавшись на полуслове.
Анна. Здесь.
Не скажу, что когда-нибудь испытывал к ней негативные чувства, скорее напротив, но сюрприз не стал приятным. Я точно ее не ждал.
— Неужели, Воронов? Занят даже для меня?!
Она обошла Петушок и направилась ко мне быстрым шагом… Подойдя почти вплотную, обняла за шею и поцеловала в щеку. Тут же заботливо вытерла помаду пальцами.
— Привет, Андрей! Как же я рада тебя видеть! Ты улетел так надолго, что я успела не на шутку соскучиться, а ты все не возвращался…
Я поймал ее пальцы своими и опустил вниз, отводя от своего лица. Признался, и не пытаясь скрыть удивления.
— Здравствуй, Анна. Вот так встреча. Не ожидал тебя тут увидеть.
Она легко рассмеялась, рассматривая меня. Но наконец-то оглянулась вокруг.
— Так вот она какая, берлога твоего деда? Впечатляет! Я еле пробилась к тебе сквозь охрану. Когда ты упоминал о «Сезаме» в Германии, ты никогда не говорил, что эта корпорация настолько огромна! Мне пришлось использовать все свое обаяние, чтобы попасть к тебе, но это того стоило! Я выкроила пару дней выходных, и вот теперь здесь!
Петушок продолжала стоять у двери и смотреть на нас, открыв рот и, похоже, позабыв обо всем.
Черт, вот так ситуация. Нарочно не придумать. Но что же она не спешит бежать и стирать меня из памяти, как собиралась?
— Анна, садись, — я отошел от молодой женщины и предложил ей стул. Изображать радость не стал — я никогда этого в наших отношениях не умел. — Тебя дела привели в город, ведь так? — спросил, уже зная ответ.
— Да, но не только. Скорее, наш неоконченный разговор. Ох, Андрей…
Я не знал, чего ждать от Анны после ее сообщений, и не выдержал.
— Петушок! — попросил. — Вы не могли бы оставить нас одних!
Я постарался сказать это мягко, но Дашка уже и сама опомнилась и исчезла за дверью.
Тут бы самое время выдохнуть и поговорить с Анной начистоту — хотя мысли и крутились совершенно в другой плоскости, но раз ситуация требовала решения, я был готов еще раз внести в наши отношения ясность. Однако оставшись с гостьей наедине, тут же понял, что легче не стало.
А ведь чего доброго, Петушок, и правда, возьмет и сбежит. Ведь догадалась же, что Анна не просто посетительница, по глазам понял. Теперь, когда нас разъединила дверь, я находился скорее в приемной — сердцем и мыслями, чем в своем кабинете, даже понимая, что лучше Даше
— Андрей, ты пропал и не отвечал на звонки. Извини, но у меня возник резонный вопрос: почему ты меня избегаешь? Да, твои ребята неплохо справляются без тебя, и мы с ними ладим, но я надеялась, что ты хотя бы прилетишь домой на Рождество. А ты просто взял и исчез.
Домой? Я не был уверен, что понял ее верно. Последние два года мы отмечали Рождество громким корпоративом в ресторане, собираясь всем офисом. А то, что происходило после, не было продолжительным и чем-то особенным ни для нее, ни для меня. И теряло всю яркость с новым днем. Мы готовы были брать, но ничего отдавать друг другу.
— Подожди, Анна… — я поспешил перебить своего делового партнера, чтобы вернуть в кабинет своего не менее делового секретаря. — Дарья, я вас не отпускал, слышите! — повысив голос, крикнул в сторону двери. — Будьте добры, принесите нам кофе!..
… и после двухсекундной паузы:
— Петушок! Эй!
— Хорошо, Андрей Игоревич! Я слышу… Сейчас!
В моем распоряжении было не так много времени, чтобы найти слова для Анны. Настроение не располагало быть приветливым, и разговор выходил излишне сухим. Я понимал, что она не заслужила, но ничего с собой сделать не мог. Я больше не хотел ее касаться, и она это заметила. Жаль, что и на этот раз не услышала моих последних слов.
Или не захотела услышать.
Я стоял у окна, и Анна сама встала со стула и подошла ко мне. Прильнула к груди, как раз в тот момент, когда бледная, как тень, Петушок вошла в кабинет с подносом в руках, на котором стояли две небольшие чашки кофе. Увидев эту сцену, стремительно развернулась и врезалась лбом в дверь. Конечно же, с шумом опрокинув чашки и поднос на пол.
И замерла, бессильно опустив руки, не поворачиваясь к нам.
В сердце горечью отозвалась не то надежда, а не то упрек: «Ну, что же ты не бежишь, Петушок? Если я тебе совсем не нужен?»
В эту секунду об Анне не помнил, но она сама отозвалась. Отступив от меня, нахмурила недовольно брови, обернувшись ко входу. Но руку с груди не убрала…
— Что не так с этой девушкой, Андрей? — спросила озадаченно, огорчившись, что ее прервали. — Что с твоим секретарем?!
…пришлось самому снять с груди непрошенную ладонь и ответить не без раздражения: потому что эта ладонь жгла, и потому что хватит оставлять место сомнениям.
— Ревнует. Влюбилась и жить без меня не может! Только не поняла еще.
— Ох! — Петушок вновь, как ветром сдуло. Сорвалась с места и только дверь хлопнула.
Мы остались с Анной одни.
— Она что, твоя любовница? — догадалась незваная гостья, и чувств в ее словах оказалось гораздо меньше, чем удивления.
— Нет, не любовница.
— А кто, Андрей?
— Жена.
Глава 53
Даша