Упавшие как-то раз
Шрифт:
— Подкрепись, Жюли, — сказал Рифат самым обычным голосом. — Пища, конечно, не из королевского дворца…
— Да ничего! — глупо заулыбалась я. — Мы народ привычный.
Попробовала первое узнаваемое блюдо — луковый суп. Горчил, что твоя редька. Решила откусить хлеба — чуть не сломала себе зубы. Чечевица под соусом тоже не порадовала. То ли у меня изменился вкус, то ли из Рифата хозяин неважный.
Рифат неподвижно пялился куда-то в пространство, мимо меня и даже мимо Эсфири. Эсфирь ковырялась ложкой в своем луковом супе. Нет, ну кто так обращается с гостями? Где непринужденная светская
— Ведь коридор открывается ночью в определенный час? — с места в карьер спросила я. Рифат вышел из транса и покачнулся на стуле.
— Да, так и есть.
— Получается, что временных коридоров ровно столько, сколько и ночей? — продолжала выпытывать я.
— И это верно.
— А кому-нибудь приходилось в коридоре застревать?
Тут нелепость моих вопросов, похоже, достигла апогея, и вмешалась Эсфирь:
— Это невозможно, — серьезно сказала она. — Как только истекает сорок восемь часов временного коридора, тебя выносит назад, в твое время, причем в реальности проходит всего лишь час.
Получалось, что один час нормального, человеческого времени равняется двум суткам пребывания во временном коридоре. Когда-то Пуаро говорил мне почти то же самое.
— А что вы делаете на протяжении двух нелегальных суток? — поинтересовалась я.
— Рифат работает с электричеством, чтобы создать средство исцеления от язв.
Тот мрачно кивнул.
— А-а-а! Так вот, в чем дело! Избавить народ от несуществующих язв. Похвальное стремление… — вырвалось у меня.
— Они существуют! Существуют! — вдруг взорвался Рифат. — То, что ты их не видишь, еще не означает, что их нет!
Я пожала плечами. Что толку спорить с тем, у кого не все дома?
После того как задетый за живое психопат-изобретатель умчался из бесцветного зала, Эсфирь проводила меня к выходу из крепости.
— Больше так не говори. Несмотря на маску бесстрастия, он очень чувствителен, — сказала она. — А теперь иди. Два дня отданы в твое полное распоряжение. Город спит, и у тебя есть шанс сделать всё правильно.
Ворота крепости затворились, а я всё думала над значением последней ее реплики. Что сделать правильно? И что случится, если я совершу ошибку? Может, стоит отправиться в берлогу к Фариду и, пока он спит, шандарахнуть его чем-нибудь по башке? Или написать предупредительную телеграмму Юлию, чтобы тот был начеку? Хотя какой смысл в телеграмме, если ни один почтальон в течение двух суток не поднимется с постели? Жизнь города замерла, поезда не ходят, воздушного шара под рукой нет. Нет даже верного помощника Пуаро. Что я могу без него решить?!
Мысли снова и снова возвращались к Рифату. Почему он выбрал именно меня? Глупо думать, будто бы во временной коридор он пускает всех и каждого. Почему тогда я? Почему не Дора, не Сара? Не Арчи, в конце концов?
Однако, как выяснилось, Арчи всё-таки входил в число избранных. Он ждал меня за поворотом заиндевелой глинистой дороги, в слабом свете масляного фонаря. Без экипажа. Притопал на своих двоих и обулся для долгой пешей прогулки, как полагается, — в мягкие сапоги, утепленные овечьей шерстью. Вторую пару сапог принес для меня.
— Будить
Я не смогла скрыть удивления:
— Как? И ты тоже? Выходит, во временном коридоре только мы с тобой?
— Поправочка: ты, я, Эсфирь, чокнутый колдун и Теневой сенешаль. Да-да, сенешаля мы не исключаем, — заметив мое недоумение, добавил он. — Поскольку сенешаль призрак, на всякие там коридоры ему наплевать. Он материализуется, где ему взбредет в голову. Другое дело, что вне нормального времени мало кем можно управлять. Поэтому коридоры его не особо интересуют, и мы с тобой в относительной безопасности.
Налетел колкий, порывистый ветер. Заколыхались в обступившей нас темноте голые ветки деревьев. Арчи с отеческой заботой накинул на мои плечи какую-то старую теткину шаль. Кстати, о тетке…
— Она больше не появлялась? — спросила я.
Арчи отрицательно помотал головой и усмехнулся.
— Манипулирует мною на расстоянии. С помощью писем. У меня уже две связки собралось.
— А ты уверен, что она действительно твоя тетка? — ни с того ни с сего ляпнула я.
— Хм, — задумался тот. — А ведь и правда. Я же ничего не помню о своих родственниках… Но тетушка твердо убеждена в том, что я ее племянник. Попробуй-ка ее переубеди. С другой стороны, меня греет мысль, что в Мериламии у меня живет родственница. Пускай всё остается как есть. Да. Так спокойнее.
Спокойнее? А знает ли он об обратной стороне бездеятельного спокойствия? Сначала мы не хотим проблем, и потому предпочитаем не копаться в своей родословной. Подумаешь, тетка-узурпаторша! Пусть себе сидит на шее. Только проблемы рано или поздно всё равно возникнут, и тогда придется пожалеть, что вовремя не спохватился. Я была за то, чтобы разоблачать мнимых родственников прежде, чем они оберут тебя до последней нитки.
— Ты домой? — спросил Арчи, когда мы добрались до Вековечного Клёна. — Давай, лучше ко мне.
— Это ты, давай, ко мне, — буркнула я. — Обдумаем план действий.
Под Клёном было как всегда — сухо, тепло и светло. Ни малейшего признака того, что кругом лютует мохнатая, заспанная зима. За окнами нашей тонкой деревянной стены стояла густая, чернильная ночь. На Вековечный Клён со всех сторон наваливалась тягучая, как мёд, тишина. Пуаро беспробудно спал, положив голову на лапы и двигая острыми ушками. Казалось, он стережет дом даже во сне.
— Хорошо здесь у вас, — вздохнул Арчи и снял шубу. Заодно сбросил и сапоги. — Лучше, чем у меня. Вам камин не нужен.
Он уселся на траву, между корнями и вопросительно взглянул на меня.
— Ну, что? Что ты намерена делать дальше?
— Надо вывести Фарида из строя, — сухо сказала я. — Есть у тебя дубинка?
— Какие радикальные меры!
— А ты что предлагаешь? — зыркнула я на него.
— Дубинкой, конечно, стукнуть по голове можно, — протянул Арчи. — Но ведь не факт, что в данную минуту Фарид спит. Если он бодр и свеж, он тебя заметит, как быстро бы ты ни двигалась. В коридоре время сжимается, и, пока ты носишься туда-сюда со скоростью стрижа, остальные ползают, как улитки. Но улитка может заметить стрижа, если будет внимательной.