Упавшие в Зону. Учебка
Шрифт:
– И куда же вы шагнули? Почему лишились ноги?
– В арочку шагнул. В аккуратную такую маленькую арочку. Будто специально для того ее с краешку нашего Центра культуры и выдавили. Ну, там, сбоку, с площади почти и не видно… Главное, раньше я ее и не помнил. Да что там! Не было ее раньше. А тут мы пивасика с друзьями употребили. Нет-нет, все чинно, благопристойно! Но изрядно. И, как следствие… Иду я, короче говоря, домой, и так вдруг приспичило! А тут как раз…
– Центр культуры, – не удержавшись, хмыкнул доцент Тавказаков.
– Представьте
– Ладно, простите. И что потом?
– Потом… Не знаю, поверите ли. Скажете, небось, что было употреблено не только пиво. Но я клянусь, помимо него – лишь две малюсенькие пол-литры на четверых! Причем исключительно внутрипивно. Для поднятия его градуса до нужного тонуса. Всего лишь!
– Я верю вам. Продолжайте, пожалуйста.
– Так в том-то и дело, что продолжение – это уже и есть финал! Едва я шагнул в арочку, как меня словно втянуло во тьму. И будто бы, знаете, пленка какая-то лопнула: «Чпок!» А потом в голове: «Ассакаа дум тудум, ассенекер ина даста».
– И что это значит?
– Понятия не имею. Но мне этот «тудум» накрепко в мозги вбился. А тогда я его послушал и проснулся уже тут. Без ноги. Я даже не сразу понял, что ее нет. Потому что ни боли, ни крови. Я вам потом покажу, что у меня там, на культе.
– И что же? – чрезвычайно вдруг заинтересовался Аникей.
– Там ровный срез, – сказал вдруг Брюль. Оказывается, троица сталкеров, хоть и не пялилась на них с Грибком, но к разговору давно прислушивалась. – Как отполированный до блеска металл.
– Точно такой, – подхватил Злыдень, – как на шее у Чирка, был такой сталкер, который вернулся без головы из Лазаревки [6] .
– Из Лазаревки?! – ахнул Тавказаков.
– Не дергайтесь, зашиваю же! – воскликнул Грибок, но ученый его будто не слышал и повторил, уставившись на Злыдня:
6
См. роман автора «Упавшие в Зону. Вынужденная посадка».
– Из Лазаревки?..
– Ну да. Поселок Лазаревское. То бишь не поселок, а хрень собачья. Ты ведь тоже из той Зоны, не слышал о нем, что ли?
– Слышал… – тихо сказал Аникей.
– Вот и Грибок наш, сдается, тоже куда-то вроде Лазаревки попал. Где «урфинов» клепают. Только ему, веришь-нет, вместо головы ногу отхреначили. Он, видать, так своего пивасика нахлюпался, что ноги у него больше головы соображали.
– Я бы попросил! – выкрикнул «доктор». А Злыдень, лишь хмыкнув на это, закончил:
– А потом, когда просекли, что ошиблись, его в мусор кинули. Да промахнулись, видать, вот он сюда и хряпнулся.
– Вы уже не в первый раз упоминаете каких-то «урфинов», – переварив услышанное, сказал Тавказаков. – Но кто они такие?
– Скоро узнаешь, – буркнул Колыч.
– И все-таки, – обвел ученый новых друзей вопросительным взглядом, однако ответить ему не успели, поскольку Грибок провозгласил вдруг:
– Принимайте работу!
Глава 3
Аникей Александрович искренне удивился, когда увидел свой укороченный на две трети мизинец, который снова выглядел пальцем, а не окровавленным пеньком, – настолько аккуратно заштопал его одноногий «доктор». Разве что ногтя этому микромизинчику не хватало, что, впрочем, давало даже некоторые преимущества – меньше стричь. Неожиданно подумав об этом, Тавказаков рассмеялся. Расцвел улыбкой и Грибок.
– Нравится?
– Да, спасибо, вы настоящий мастер! Шовчик снять – и будто так и было. Даже не болит.
– Ну, шовчик, придет время, снимем, а вот насчет «не болит» должен вас огорчить. Это пока действует обезболивающее. Потом все равно заболит. Не так сильно, как до этого, но достаточно. И какое-то время придется это терпеть.
– Дашь ему обезболину – делов-то! – заметил Брюль.
– Если совсем прижмет, то дам, конечно, – недовольно пошевелил бровями Грибок, глядя при этом на Аникея, будто именно он попросил таблеток. – Но обезболивающее у нас имеется только сильное, привыкнуть к нему – как два пальца… Ну, вы поняли мысль, я надеюсь?
– То, что я подсяду на эти «колеса»? – усмехнулся доцент. – Понял. Но ведь я у вас пока ничего и не прошу. Буду терпеть, сколько смогу. И вот еще… Даже неудобно. Я так и не спросил, как вас зовут. Я – Тавказаков Аникей Александрович. Можно просто Аникей.
– Ты теперь просто Беспалый, – хохотнул кто-то из сталкеров, и «доктор» закивал:
– Здесь и правда лучше без официоза. Вы – Беспалый, я – Грибок.
– И все же! – почему-то заупрямился ученый.
– Да я уже и не помню, – широко улыбнулся одноногий. – Но если уж вы так настойчивы, то Василий. Василий Сергеевич Жариков – только и всего. Как там в песне?.. «Конечно, Вася – стиляга из Москвы». Только я не из Москвы.
– И не особо стильный, – опять хохотнул кто-то.
– Верно, – согласился и с этим утверждением «медик». – Поэтому лучше все-таки Грибок. Мне так удобнее, поверьте. И сразу хочу закрыть еще один вопрос, а то я вижу, как вы на мои очки посматриваете. Да, они без стекол. Но я их ношу не потому, что идиот. Разве лишь самую малость. – Улыбка мелькнула на его лице и тут же погасла. – А к очкам я просто привык. Мне психологически в них легче. Даже будто и впрямь зрение улучшается, знаете ли. – Тут Грибок пошевелил вдруг широким носом: – А еще у меня неплохой нюх. И он сейчас улавливает нечто весьма аппетитное.