Упоние властью
Шрифт:
К сожалению, то теплое, неясное чувство, которое зарождалось внутри меня, было быстро остужено холодной дозой реальности после того, как мы вошли в люкс Трея. Лив, сидя на кровати почти неглиже, одетая только в майку и трусики, оторвала свой взгляд от покраски своих ногтей на ногах. К моему ужасу, почти без одежды она выглядела еще более невероятной.
— Я уже собиралась пойти за вами, ребята.
Она игриво тыкает в нас пальчиками. Рядом с ее кроватью стоят три пустых бокала из-под «Маргариты». Теперь понятно, почему ее настроение улучшилось.
— Чувствуешь себя лучше? — спрашивает
— Да, ты был прав. Парочка «Маргарит» и филе миньон сделали свое дело, — отвечает она, не поднимая глаз. — Прости, что была такой злобной.
— Хорошо, — говорит Трей, прежде чем проводить меня в соседний номер.
— Я собираюсь поговорить с ней, — шепчет он, посмотрев на меня с таким выражением, что я прямо-таки почувствовала, что в этот момент он предпочел бы остаться со мной.
Трей такой сексуальный мужчина. Я смотрю на свои дрожащие руки, как только он закрывает за собой дверь. Что со мной не так? Я никогда не позволяла парню добраться до меня настолько, насколько допустила это сейчас. Из-за того, что он богат и красив, я не должна забывать о том, что он — мое первое задание, поэтому не имею права все испортить. Этот его одеколон, к черту, должен быть объявлен вне закона!
Благодаря нескольким «Маргаритам» и достойной порции белка, Лив снова стала похожа на человека. Судя по выражению лица Мэнди, мне кажется, она была удивлена не меньше меня, когда обнаружила ее, сидящей полуголой на кровати. Во время последней части ужина мы, наконец-то, начали сближаться друг с другом. Если бы мы были с ней сегодня одни, то думаю, у нее был бы шанс воспользоваться привилегией, которую она не использовала прошлым вечером. Я все еще не догадываюсь о том, что она задумала, но, несмотря на это, уверен, что смогу справиться с этим.
— И с каких это пор тебе нравятся брюнетки? — спрашивает Лив с подозрением, когда я снова вхожу в комнату.
— Ты знаешь, я предпочитаю красивых, голубоглазых блондинок.
Я игриво ей подмигиваю, а затем направляюсь к раковине, чтобы сполоснуть лицо водой.
— Похоже, вы вдвоем хорошо поладили.
Она не сводит с меня глаз, пока сохнет лак на ногтях ее ног.
— Ты, правда, не оставила нам выбора, дорогая, — отвечаю я, глядя на нее с холодцом.
— Я знаю. Не понимаю, что со мной не так.
Она опускает лицо в свои ладони, моментально переходя от оптимистичного настроения к излишнему драматизму.
— Я делаю тебя несчастной? — спрашиваю я, желая выяснить то, о чем Мэнди говорила за ужином. — Если я тот, кто заставляет тебя быть такой несчастной, то надо что-то менять.
— Ты иногда, честно говоря, делаешь меня очень счастливой, — отвечает она и смотрит смущенным взглядом, хватается за пряжку моего ремня и притягивает ближе к кровати. — Твое полное нежелание в признании обязательств, однако, делает меня несчастной.
— Я думал, что мы об этом договорились с тобой.
Мои мозги начинают выискивать детали того, когда это наше соглашение могло претерпеть изменения. Для меня ничего не изменилось.
— Да, договорились, но, может быть, я решила, что хочу большего.
Она расстегивает штаны и позволяет им упасть на пол.
—
Я молча стою, в то время как она пробегает пальцами вдоль изгибов моей выпуклости. Должен признать, что она точно знает, как завести меня. Эти длинные ноги, аппетитная попка и эти великолепные голубые глаза — все то, что мне особенно нравится. Я намеревался предложить ей полностью расстаться, но теперь стою здесь, словно в оцепенении, как безмолвный робот
Она вытаскивает локоть из майки и поднимает ее над головой, а потом бросает на пол. Ее совершенная грудь третьего размера подпрыгивает чуть-чуть, когда она придвигается ко мне и обхватывает своими ногами мою талию.
— Давай, Трей, сделай меня счастливой.
— Сейчас сделаю.
Я облегченно вздыхаю и опускаю ее обратно на кровать. Между мной и Лив всегда было невероятное физическое притяжение, но все остальное — одни сплошные мучения. Я скидываю боксеры, а потом зацепляю ее трусики двумя пальцами и стягиваю их вниз по ее вытянутым ногам.
— Дай мне твой большой член.
Она тянется к нему и немного рычит.
Мне приходится усмехнуться, когда я ползу на кровать, чтобы обеспечить ей полный доступ к телу.
— Мы возьмем друг друга одновременно, — командует она, и я укладываюсь на спину, вытягиваю ее ноги рядом с собой, создавая идеальную позу шестьдесят девять.
Она визжит от восторга, когда мой язык ныряет между губ ее сладкой киски. Каждый раз, когда она опускается по моей длине, я делаю движение своим языком. Когда она начинает гладить меня своей рукой, я вожу по ее клитору своими губами и начинаю попеременно мучить его то губами, то языком. Вскоре она сдается и готова развернуться.
— Ты всегда выигрываешь, — говорит она, задыхаясь, и размещает свою горячую, мокрую киску напротив кончика моего члена, прежде чем медленно насадиться на него. — Боже, я не знаю, чтобы я делала без этого петушка.
И вот она … настоящая причина того, почему она готова остаться, несмотря на то, что наши отношения никогда не смогут перешагнуть эту стадию.
Она выгибает спину и откидывает голову назад, ее руки находятся на моей груди. Когда я смотрю на ее сиськи, которые подпрыгивают надо мной, то вспоминаю, как я пытался представить себе такое, когда был подростком. Идеально. Конечно, это неправильная девушка, но визуально это именно то, как я себе это и представлял.
Я чувствую, что ее киска сжимает меня крепче, как только она начинает дрожать. Она продолжает лишь слегка двигать бедрами, и я могу чувствовать выступ ее точки G, о которую трется моя головка. Ее тело продолжает содрогаться, пока она полностью не останавливается.
— О, твою мать, как я люблю это, — шепчет она перед тем, как упасть на меня.
— Теперь моя очередь.
Я хватаю ее за бедра и разворачиваю на спину, даже не давая возможности восстановиться, погружаюсь глубоко в нее. Она делает вдох, который говорит мне о том, что ее киска по-прежнему слишком чувствительна, так что я просто немного замедляюсь. Мне нравится, как я чувствую себя, медленно трахая ее возбужденную киску. Такое ощущение, словно она сжимает меня каждый раз, как только я выхожу из нее.