Упрямая гувернантка

Мэтер Энн

Виктория сразу отбросила эту идею. Софи совершенно счастлива в обществе отца; собственно говоря, ненормально счастлива. Она точно не страдает, однако некая причина заставляет ее вести себя так дерзко, и Виктория обязана выяснить, какая именно.

Трудность в том, что спросить некого. Барон явно не собирался обсуждать с ней свои личные дела, Мария слишком предана хозяину и его дочери, чтобы даже подумать об этом. Виктория зашла в тупик.

Вдруг она вспомнила доктора Циммермана.

Конечно! Он идеально подходит для

разговора. Друг семьи, живущий в Райхштейне, он обязан знать баронессу, и его связи с этим семейством явно лишены сентиментальности. Возможно, стоит поймать его на предложении дать уроки катания на лыжах. Когда она узнает его немного лучше, доктор может стать превосходным наперсником.

Глава 4

На следующее утро Виктория встала рано, полная энергии и желания жить. Как и вчера, она оделась в плотные брюки и свитер, на этот раз из джерси с этническим узором по краям. Зачесав волосы назад и заколов их булавкой, она вспомнила о странном замечании барона и хотела распустить их, чтобы увидеть его реакцию. Но здравый смысл возобладал, и, выйдя на кухню, Виктория выглядела сдержанно и деловито. Поскольку ванная находилась внизу, Мария снабдила ее кувшином воды и ковшом, так что первое умывание дня было ледяным и бодрящим. В Англии такая водная процедура привела бы Викторию в ужас, но здесь она приняла ее как часть местного образа жизни.

Мария подала завтрак. Когда Виктория в разговоре коснулась вчерашнего визита доктора Циммермана, домоправительница чрезвычайно оживилась и рассказала, как популярен молодой врач в деревне и как тяжело работали его родители, чтобы скопить денег и послать его в медицинскую школу.

— Конечно, помог герр барон, — закончила она с явным удовлетворением, — и герр Конрад это не забыл.

— Вы хотите сказать, что доктор Циммерман прожил в деревне всю жизнь?

— Ja, после получения диплома он сменил доктора Кляйна, которому давно уже было пора на покой.

Виктория отпила кофе:

— Он кажется милым молодым человеком.

Мария бодро кивнула:

— Настоящее утешение родителям.

Порыв холодного воздуха возвестил о появлении барона. Как и вчера, он уже где-то побывал, с влажных волос капала вода. Барон вежливо кивнул Виктории и скинул парку.

— Доброе утро, мисс Монро, — сказал он, подходя к камину погреть руки. — Вижу, сегодня вы рано приготовились к работе.

— Да, герр барон! — Она чувствовала себя обязанной ответить.

Сидя на скамье у камина и допивая вторую чашку кофе, Виктория невольно отметила загорелые и худощавые кисти рук, которые он протягивал к огню, золотое кольцо с печаткой и небольшим рубином, сверкнувшее на третьем пальце левой руки. «Обручальное?» — заинтересовалась она.

Мария подала барону кружку кофе и получила в ответ обычное теплое приветствие. Затем он снова повернулся к Виктории.

— Боюсь, у меня для вас плохие новости, фройляйн, — сказал барон, хмурясь. Виктория подняла на него тревожный взгляд, и он продолжил: — Сегодня Софи не сможет учиться. Вспомните, вчера она почувствовала себя плохо. Она все еще не оправилась, и я не могу заставлять ее, когда она выглядит такой больной и слабой.

Виктория успокоилась: ничего серьезного. Но ее покоробило, что Софи снова добилась успеха в уклонении от занятий. Не в силах сдержать вполне естественную реакцию на эту новость, она довольно саркастически воскликнула:

— Как удачно для Софи!

Барон прищурился, и даже Мария бросила работу и повернулась в их сторону.

— Что вы хотите сказать этим замечанием? — ледяным тоном осведомился он.

Виктория бесстрашно встретила его взгляд, гнев укрепил ее решимость.

— Думаю, это очевидно, герр барон, — просто ответила она. — Софи снова не хотела учиться, и ей удалось отвертеться.

— Что значит — опять?

Щеки Виктории пылали. Она не хотела говорить, но теперь придется. Барон, похоже, в ярости. Опустив голову, она глотнула кофе, отчаянно стараясь найти способ отказаться от своих слов.

— Итак, фройляйн? Я жду.

Виктория беспомощно подняла плечи.

— Я имела в виду, конечно, вчерашний день, — запинаясь, ответила она.

Лицо барона окаменело:

— Когда она страдала от головной боли?

— Так она говорила.

С отчетливым стуком барон поставил кружку на каминную полку:

— Возможно, вы намекаете, что Софи не больна?

Виктории все это надоело. Она враждебно взглянула на него.

— Еще как намекаю! — заявила она. — Но конечно, я здесь чужая, не знаю Софи так, как вы, и, разумеется, если вы говорите, что она больна, мне остается только согласиться!

Глаза барона потемнели от гнева.

— Вы невероятно агрессивная молодая женщина, мисс Монро! — отчеканил он. Затем он вспомнил о Марии. — Мария, оставь нас! Я должен сказать мисс Монро кое-что наедине!

— Ja, герр барон!

Мария выкатилась из комнаты, как испуганный кролик, и даже Виктория ощутила тревожную дрожь в нижних конечностях. Как обычно, ее подвел острый язык, но все же она считала, что права.

Барон дождался, пока Мария закроет дверь, и повернулся к Виктории. Его лицо напоминало грозовую тучу.

— Фройляйн, со мной нетрудно поладить, во многом я терпелив. Но в одном я уверен: молодая женщина вроде вас не имеет права называть меня перед слугами лжецом!

Виктория покраснела, вставая, чтобы сократить разницу в их росте.

— Я не называла вас лжецом, герр барон, — храбро парировала она.

Барон метнул на нее яростный взгляд:

— Нет? Вы так думаете? Вы сказали, что моя дочь дурачит меня!

Виктория опустила голову:

— Если нужны извинения, я согласна. В присутствии Марии, если это вас успокоит.