Упрямец
Шрифт:
— Тогда как пить дать сейчас получишь по первое число!
— Владыка! И этот человек называет себя бароном! Недостойный, что готов поднять руку на глас рассудка, — воздев руки к небу, воскликнул одетый в белое.
— Достаточно, — произнес молодой человек в красном. Все это время он наблюдал за перепалкой с безразличным видом. Голос был глубоким и на удивление спокойным, — хватит этого фарса, викарий Ледер.
Ледер перевел взгляд на говорившего. На его лице застыло удивление. Наконец, церковник опустил
— Как пожелаете, прохибитор… — сказал викарий, насупившись.
Прохибитор удовлетворенно кивнул.
— Что же до вас, господин Магнус, — он встал с резного стула, поправил алую сутану, — сатисфакцию за оскорбление семьи вы можете получить позже и иным способом. Сейчас у нас есть более насущные дела. Мы потеряли день в пустую, но так ни к чему и не пришли. Ваши распри делу не помогают.
— Но, господин Рем! — начал было Магнус, однако прохибитор поднял палец вверх, призывая к тишине. Единственным жестом он дал понять, что не потерпит препирательств. Спорщик немедленно замолчал.
Нокс едва заметно усмехнулся: молодой человек приструнил пару вздорных стариков вдвое старшего его самого. Но дело казалось вполне естественным. По крайней мере для таких как он: ведь у теургов не было возраста.
— Теперь выскажусь я. Его превосходительство Магнус прав, идти на укрепления грудью вперед — идея неразумная. Как и десяток предыдущих. Я бывал в городе еще до того, как его барон решил бросить вызов Иерархии. Лично видел стены Ольнии. Сам взбирался на укрепления. Мы потеряем сотни в первые же минуты.
Магнус хмыкнул и с победным видом скрестил руки на груди. Самодовольная физиономия рыцаря засияла как начищенная золотая посудина.
— Но и сидеть на месте мы не можем, — прохибитор покосился на рыцаря, — скрывать такую толпу долго не удастся. Барон Лангос очень скоро прознает о наших планах и начнет готовить оборону. Действовать все же придется. Как — вопрос, ради решения которого мы здесь собрались. С радостью выслушаю ваши мысли, уважаемые господа.
— Окружим город с трех сторон! Отвлечем его внимание и пробьем форт! Тогда гадине не сдобровать! — воскликнул Магнус, нависая над столом. Для пущей убедительности рыцарь ударил кулаком по столу. Наполненные кубки вновь жалобно взвизгнули.
— Нужно что-то большее, чем общее намерение, — ответил прохибитор.
— Ох! Об этом не беспокойтесь!
Следующие минут 10 прохибитор, викарий и рыцарь обсуждали план предстоящего штурма. Молчали только двое: сын Магнуса и молодой человек с бледной кожей, черными глазами и такой же темной короткой бородой на узком угловатом лице.
— Хм. С этим планом я спорить не стану. Что ж, тогда, наконец, решено, — сказал прохибитор, — есть возражения у присутствующих?
Юноша робко поднял руку.
— Я, я бы хотел высказаться…
— Мы вас внимательно слушаем, молодой человек, — покровительственно ответил прохибитор.
— Я хочу сказать, нет, скорее даже спросить. Неужели штурм — единственный выход?
Шатер погрузился в молчание. На юношу устремились пристальные взгляды. Сколь удивленные, столь и раздраженные. Это была не светская встреча и отнюдь не дружеские посиделки. Ситуация приближалась к критической точке. Каждый из присутствующих знал, почему он здесь и зачем явились все остальные. Вопрос звучал абсурдно. Тем не менее, Рему стало интересно.
— Что вы имеете в виду?
— Я думаю… нет, я настаиваю! — Мальчишка твердым взглядом посмотрел на Рема, но на сей раз уверенность не была напускной, — с дядей нужно поговорить.
В воздухе вновь повисла тишина. Магнус и викарий Ледер вперились в парня огромными как монеты по десять денариев глазами. Прохибитор же смотрел с любопытством, хотя и сохранял внешнюю невозмутимость, какой позавидовал бы последний стоик.
— Вы с ума сошли, юноша? — Спросил ошарашенный викарий.
— Тут я с этим шутом соглашусь. Ты спятил! — Воскликнул Магнус. — Старый ублюдок достоин позора и смерти!
— Отец! Должен ли я напомнить вам, что случилось в поместье пять лет назад? Что бы стало с вашей честью, не вмешайся дядюшка? Сколькие приходили за помощью? Сколькие получали ее без подлостей и упреков? Как много он внес в фонды церкви, которая теперь так упорно призывает к скорой расправе? Нет! Он достоин милости!
— Единственной милостью этому псу станет кол в его поганую глотку или веревка на шею, будь он трижды проклят! — Проревел Магнус.
— Он — добрый и милосердный человек! Он не мог опорочить имя семьи без причины!
Магнус хотел было возразить, но его прервал прохибитор.
— Заслуги вашего дяди мы под сомнение не ставим. Но это не отменяет факта его преступлений в настоящий момент. Старые благодеяния не покрывают грехов дня сегодняшнего, юноша.
— Но…
— Он виновен и должен понести наказание. — Стальной голос и твердый взгляд бледно голубых глаз Рема не оставляли простора для возражений. На мгновение юный Латвер растерялся.
— Я прошу лишь о снисхождении, господин Рем. Отсрочьте кару. Уверен, всему есть причина. Он заслуживает того, чтобы объясниться!
Рем отвернулся, прикусил большой палец, подумал и, наконец, произнес:
— Мнение юного Аргуса принято к сведению. А что скажете вы, брат Нокс?
Рыцарь и церковник посмотрели на последнего участника совета. Того, что не проронил ни слова с самого начала бурного обсуждения. Ни тот, ни другой не старались скрыть своего отвращения. На презрение теург отвечал безразличием. Все это время Нокс следил за руганью, подбирая подходящие слова. Аргус бросил на теурга умоляющий, полный надежды взгляд.