Упрямица

Марш Эллен Таннер

Рэйвен застыла в напряжении, кивнула и тут же по­холодела от дурных предчувствий. В своем жемчужно-сером строгом платье она выглядела беззащитно юной. Овальное личико ее побледнело.

Сэр Хадриан откинулся в кресле и задумчиво погла­дил длинную седую бороду.

– К счастью, я знаю джентльмена с достаточным наличным капиталом, чтобы выдать тебе необходимую сумму плюс еще немного, чтобы хватило и на проценты по векселям.

– Что-то я ничего не понимаю, – неуверенно про­изнесла Рэйвен. – Вы хотите, чтобы я взяла деньги у кого-то еще?

– Позволь мне объясниться, внученька. И доешь этот торт,

ладно? Не гоняй его взад-вперед по тарелке. Ты тощая, как палка, и если не съешь, то смертельно оскорбишь Джеффордса. Это рецепт его матери, а она слыла святой женщиной.

Рэйвен покорно начала есть, не ощущая вкуса крема и сладкого мармелада. Ее глаза не отрывались от морщи­нистого, бородатого деда. Сердце тревожно замирало в груди.

– Ты знаешь, что я так и не женился, – начал сэр Хадриан издалека, – хотя должен признаться, что мно­гие мамаши и их дочки пытались заарканить меня. Но моей единственной любовью был мой Бут, то есть я пол­ностью посвятил себя бизнесу. И когда Британская Ост-Индская компания выкупила мою долю, я получил неплохие деньги.

Рэйвен терпеливо слушала, понимая, что он хочет со­общить ей нечто совершенно необычное и постепенно подготавливает ее. Она еще раз откусила торт и вдруг поняла, что он просто восхитителен.

– Я вышел в отставку лет десять назад. Мне сейчас семьдесят два года, так что можешь себе представить, что я вдоволь насладился тем, как наживают состояние и как его теряют. Я устал предугадывать спрос и предложение и решать, что и где купить, а что и почем продать. Это мир молодых и сильных, Рэйвен. Уже сегодня возникло новое племя коммерсантов, с которыми я со всем своим многолетним опытом торговли восточными товарами не решусь тягаться. – Он тряхнул головой, отмахиваясь от явно грустных воспоминаний, и улыбнулся Рэйвен. – Ладно, все это в прошлом, и не к чему ворошить. Так на чем я остановился? А-а, да, я так и не женился. Ну ладно. Возможно, я рискую шокировать тебя, милая, но скажу честно, что прожил не самую благочестивую жизнь и никогда не испытывал недостатка в женщинах. И была среди них одна совершенно особенная…

Он кашлянул и прочистил горло, не в состоянии взгля­нуть в серьезные глаза девушки.

– Вы хотите сказать, что у вас была любовница, сэр? – прямо спросила Рэйвен мягким и не осуждающим голосом.

– Именно так, дорогая, – ответил старик и рас­плылся в ухмылке, настолько обаятельной, что можно было точно представить, каким неотразимым донжуаном он был в молодости. – Говоря по чести, у меня их было не­сколько, но одну я выделял особо. Чудесная женщина, красивая и преданная, и… не без мужества. Ты слегка напоминаешь мне ее, хотя внешне вы отличаетесь, как день и ночь. Но, как и ты, она была целеустремленной и решительной, хозяйкой своей судьбы.

Голос старика потеплел, и Рэйвен дрогнувшим голо­сом сказала:

– Наверное, вы ее очень любили.

– Достаточно, чтобы дать нашему сыну свое имя, – спокойно ответил сэр Хадриан.

Брови Рэйвен изумленно вскинулись.

– Бэрренкорт, – прошептала она, по-настоящему шокированная.

Сэр Хадриан кивнул, не дрогнув.

– Только не проклинай меня за это, девочка моя! У нас в роду кого только нет: и пираты, и контрабандисты, так что мы не очень подходящая компания для ангелов! Старинному корнуоллскому роду невозможно

обойтись без подобных личностей, не правда ли?

– Наверное, – неуверенно протянула Рэйвен и впер­вые за все время вспомнила о красивом и бесстыжем ка­питане контрабандистов, так страстно целовавшем ее на темном, продуваемом ветрами морском берегу. Она заку­сила губу и прогнала шальное воспоминание прочь, запре­тив себе и думать о той ночи. Вряд ли она может осуждать дедушку. Негодование из-за того, что существует Бэр­ренкорт, рожденный, так сказать, по другую сторону оде­яла, граничило с непростительным снобизмом, а Рэйвен откровенно презирала это качество в других. Не опус­каться же самой до него?

– Мне очень жаль, что все так вышло, дедушка. Очевидно, вы сильно любили сына, иначе вряд ли оказали бы ему такую честь.

– Это правда, дитя мое. Филипп вырос замечатель­ным парнем! Хорошо воспитан, и на него можно по­ложиться – не подведет. Единственное, что меня в нем раздражало, это его горечь из-за того, что его, видите ли, не принимали в высшем обществе. И еще у парня начисто отсутствовали амбиции. Никакого желания сделать себе имя самостоятельно! И никаких интересов, кроме лошадей и карточной игры. Я купил ему чин в армии, но это было не совсем то, так что когда я вышел в отставку и получил все эти деньги, то устроил Филиппа в компанию, сделал одним из компаньонов по бизнесу.

– Как здорово! – искренне воскликнула Рэйвен, удивляясь, почему отец никогда не упоминал о кузене. Не важно, что он был незаконнорожденным, ее отец всегда был исключительно терпимым в этом отношении. Навер­ное, он и не подозревал о существовании кузена, иначе пригласил бы его в Нортхэд.

– Твой отец ничего не знал об этом, – словно угадав ее мысли, произнес сэр Хадриан, пожав худыми плечами. – Как я уже говорил, мы не часто переписы­вались.

– Значит, это именно Филипп может дать мне денег взаймы? – спросила Рэйвен.

– Да, – хитро ухмыльнулся сэр Хадриан. Он под­мигнул ей. – И это будет не займ, а подарок одного Бэрренкорта другому.

Рэйвен нахмурилась:

– Не думаю, что это разумно, дедушка. Сумма чу­довищная, а он… вряд ли чувствует такую же привязан­ность к Нортхэду, как мы с вами!

– Но это всё равно мои деньги! – возразил сэр Хадриан. – Пока я жив, бразды правления принадлежат мне. Конечно, Филипп здорово возмужал благодаря от­ветственности за собственный бизнес, но подстраховка ни­когда не помешает, если ты вложил в дело все до пенни.

– И он живет в Лондоне? – спросила Рэйвен, предвкушая встречу с новым родственником.

– В том-то и дело, что нет. Примерно пять лет назад, когда он закончил службу в армии, я послал его в Индию. И он открыл там свое дело и занимается склади­рованием товаров Ост-Индской компании: индиго, шелка, чай. Денег у него хватает, можешь мне поверить. И он выдаст тебе необходимую сумму. – Он заговорщицки подмигнул ей. – Мы назовем это безвозвратным зай­мом. В конце концов, Нортхэд – родовое поместье Бэрренкортов, и пусть я его давно не навещал, я не потерплю, чтобы какой-то пакостный мелкий сквайр, обуреваемый манией величия, устроился в нем. Как там его зовут? Блэк­берн? Кажется, я помню эту семейку. Все жирные и бес­пардонные деспоты с мозгами индюков. По мне лучше помереть, чем увидеть их хозяевами Нортхэда.