Упрямица

Марш Эллен Таннер

Дэнни не обманули сияющие глаза девушки. Она на­хмурилась и сощурила глаза.

– И куда же мы отправимся, мисс Рэйвен? – спро­сила она, заранее страшась ответа.

– В Индию! – выпалила Рэйвен, – Ох, Дэнни, разве это не великолепно?

Дэнни в ужасе прижала руки к груди, сквозь сжатые губы прорвался стон.

– Боже на небесах, помилуй нас! – молитвенно сложила она руки.

– Воистину помилуй, – рассмеялась Рэйвен. Сама она была в радужном возбуждении, предвкушая интерес­нейшие приключения. Видимо, сказывались гены Бэрренкортов, в чьих голубых жилах текла кровь пиратов, контрабандистов и грозных рыцарей.

– Завтра нам придется поспешить домой,

Дэнни. Нельзя терять время, если мы хотим успеть рассчитаться со сквайром Блэкберном.

Дэнни снова простонала и отчаянно затрясла головой.

– Господи, яви нам свое милосердие, – шептала она слова молитвы.

Глава 4

В лондонской гавани среди леса рангоутов, мачт и свернутых парусов величественно и спокойно покачивался у причала корабль «Индийское облако». Толстые швар­товы прочно удерживали его в черных водах Темзы – огромная якорная цепь натянулась, как струна. Нос и борта шхуны Ост-Индской компании залоснились от долгих лет плавания по океанским просторам. В сравнении с много­численными крохотными шлюпками и элегантными бри­гантинами она казалась не просто большой, а вызывающей трепет своей громадой. Ее трюмы недавно расстались с целым сокровищем – тоннами драгоценных сортов чая и индиго, которым обычно красили мундиры гордых моря­ков. Эти же трюмы доставили сотни ярдов шелка самых радужных расцветок. Индийский шелк пользовался небы­валым спросом у модниц высшего света и у купцов, кото­рые стремились перещеголять высокородных господ, кичащихся своей голубой кровью, хотя бы богатством.

«Индийское облако» было готово к очередному пла­ванию в Индию. Матросы деловито суетились на широ­ких палубах, беспрекословно выполняя приказы боцмана и капитана, торопившихся покинуть гавань вместе с при­ливом. Рэйвен Бэрренкорт с сияющими, как топазы, гла­зами стояла у поручня. Горячий ветерок играл ее блестящими черными прядями, шаловливо сбрасывая их на лоб, хотя она потратила немало усилий, чтобы аккурат­но заколоть их и спрятать под элегантную красно-корич­невую шляпку.

*Рэйвен не произнесла слова «бастард», что означает неза­коннорожденный. – Примеч. ред.

На ней было атласное платье под цвет шляпки, лиф платья украшала золотая лента, а на широких ­юбках сверкали золотые нити. Толпа провожающих бурлила: крики, смех и душераздирающие рыдания при расставании с любимыми. Все это на какую-то секунду оглушало, чтобы в следующее мгновение в сплошном шуме различить резкие крики чаек, скрежет металла о металл, когда матросы начали выбирать якорь, дружно налегая на кабестан и громко подбадривая себя каким-то древним речитативом, странно возбуждавшим Рэйвен.

– Очистить палубу для матросов! – раздалась коман­да, и Рэйвен прижалась к поручням, а матросы ловко полезли вверх по вантам – корабль уже снялся с якоря. Крепящие веревки были распущены, ярды парусного поло­тна развернулись. Палуба слегка накренилась, когда шхуна развернулась и заскользила вниз по течению, набирая ско­рость, едва попутный ветер надул паруса. Рэйвен стояла вместе с остальными пассажирами у борта, прощаясь с Лондоном. Сегодня она не замечала серой дымки над го­родом, сегодня она видела лишь прекрасные контуры ве­личественного собора Святого Павла, суровый силуэт Тауэра и Тауэрский мост. Возбуждение, охватившее ее с момента подъема на борт корабля, сменилось щемящим чувством печали, а может, просто тоски по дому.

В Лондоне не осталось никого, по кому Рэйвен мог­ла бы заскучать. Дедушка Хадриан, проводивший её в Корнуолл десять дней

тому назад, прекрасно устроился на новом месте и выглядел сильнее и здоровее, чем при их первом знакомстве в Лондоне. Преданный Джеффордс благодарно шепнул ей тайком от старика, что она подарила деду смысл жизни и что их пребывание в Нортхэде, несомненно, будет счастливым. Рэйвен улыбну­лась в ответ, зная, что все Бэрренкорты рано или поздно возвращаются в родное гнездо: одни – чтобы умереть, другие – чтобы спокойно дожить свои последние годы, черпая силы в родном краю, бывшем частичкой их лю­бимого Корнуолла.

Дедушка Хадриан просто позволил Лондону с его кровожадным бизнесом высосать из себя молодость и силу. Было приятно наблюдать, как живые краски возвраща­лись на иссушенные, морщинистые щеки старика – и это всего за несколько дней! Как же быстро летело время и с каким облегчением она уехала, так ни разу и не столкнув­шись со сквайром Блэкберном, чего безумно боялась. Рэйвен зажала рот, чтобы никто не услышал ее счастли­вый смешок: она представила себе бурную стычку между сэром Хадрианом и сквайром! Рано или поздно, но ее не миновать. Сэр Хадриан поклялся молчать о задуманном против сквайра плане, а сочинить убедительную причину для ее поспешного отъезда. Рэйвен подозревала, что буй­ная фантазия старика не раз еще поразит сквайра.

– Мисс Бэрренкорт?

Рэйвен повернулась и оказалась лицом к лицу с по­мощником боцмана, коренастым моряком с загорелым лицом и сильными руками.

– Капитан просил меня удостовериться, что вы до­вольны своей каютой, мисс.

– Так оно и есть, – ответила Рэйвен. Она и не подозревала, что внучке сэра Хадриана Бэрренкорта была оказана особая честь: ей отвели отдельную, самую шикар­ную каюту на корабле, не считая апартаментов капитана.

Капитан Винтере долгие годы знал сэра Хадриана и лично обещал ему опекать Рэйвен и ее компаньонку вплоть до прибытия в Бомбей, где находилась резиденция Фи­липпа Бэрренкорта.

– Капитан Винтерс очень добр. У него сейчас такое напряженное время, а он не забыл обо мне, – благодарно улыбнулась Рэйвен моряку.

Обветренные щеки помощника боцмана покраснели. Приятно получить похвалу от такой красотки.

– Да, мисс. Капитан передал, что если вам что-нибудь понадобится, то скажите ему или мистеру Тауэрсу, нашему боцману.

Когда помощник отошел, Рэйвен снова повернулась к борту, чтобы не упустить момент, когда за ним начнут исчезать темные воды Темзы и Лондон останется поза­ди. Скоро они очутятся в проливе, затем выйдут в оке­ан, Англия будет где-то далеко-далеко позади, а слева по борту возникнет Африка. Ее охватило возбуждение. Что произойдет за время, пока она совершает путешест­вие в Индию? Что бы ни случилось, Нортхэд будет принадлежать ей, и у нее потеплело на душе: ведь даже в её отсутствие в Нортхэде будет жить член семьи Бэрренкортов.

Наконец показались насквозь продуваемые воды про­лива, и Рэйвен спустилась по трапу вниз. Она шла неуве­ренной из-за шаткой палубы под ногами походкой. Те, кто пытался приспособиться к качке, казались еще более неуклюжими. Рэйвен закусила губу, чтобы не рассмеять­ся, когда солидная матрона с явно избыточным весом спот­кнулась об аккуратно сложенный шпагат и тяжело навалилась на своего тщедушного супруга, шедшего с ней под руку. Рэйвен заметила эту даму раньше, когда она только поднялась на борт корабля: не только ее сногсши­бательное платье, на которое ушел, наверное, километр ткани, но и её пронзительный командирский голос, кото­рым она отдавала приказы своему несколько жалкому и усталому супругу, обращали на себя внимание.