Упрямый доходяга. Книга вторая
Шрифт:
Я наблюдал как меня без меня женят, тихо офигевая. Атмосфера любви и понимания окружающих, которую они трудолюбиво выстраивали на моих костях, была совершенно неприемлемой, её нужно было срочно испортить.
– Хочу зарплату посла тогда, – скрестил я руки на груди, задирая нос, – Авансом, за три года вперед!
Ответом мне была мертвая тишина и взгляды множества круглых глаз.
Глава 3 Хлопок одной двери
От горьких мыслей меня отвлек аккуратный тычок в плечок. Тыкатель, скорчивший
– Спит, – негромко поведал я окружающим, встречая подтверждающие кивки.
Путешествие продолжилось, а я вновь погрузился в скорбные мысли о собственной неполноценности.
Меня обули.
Обвели вокруг пальца.
Купили.
Ядрена вошь, я действительно поеду в этот чертов Хайкорт и попытаюсь там не сдохнуть. Более того, попрусь туда, бренча буквально пустым кошельком, так как нормальные бумажные деньги и монеты в Незервилле просто не имеют никакой стоимости! Город! На две тысячи странных рыл! Имеет свою валюту!
– Ыыы… – горестно поделился я с окружением своим недопониманием структуры бытия. Окружение махало ветками и эльфийскими ушами, скудно поливая меня и Эльму лучиками солнца сквозь плотную листву.
– Мастер Криггс, где? – вновь потеребил меня тот же эльф.
Я вяло осмотрелся, прищурился, а затем поведал ему, что «оно» точно там же, изволит почивать далее, разве что позу сменило. Вопрошатель покивал вместе с свидетелями своего вопрошения, делающими свои собственные записи. Не охота, а умора.
Но… надо.
Каингорн, Великий Божественный Зверь бога Тарраката, одного из самых почитаемых среди эльфов Эласты, должен был сдохнуть от моей руки.
Предпосылок для столь богохульного деяния было множество, но основной из них было то, что Хартил ил Шаадор, могущественный аристократ и прекрасный ученый, был хоть и оторванным от жизни, но весьма мстительным засранцем. Вменять клану храмовников вину за потерю сыном ноги в результате их действий он не хотел в виду полной безблагодатности этой идеи. Чего бы он в таком случае добился? Формальных извинений? Это кровожадного пирата с Касдамских островов не удовлетворяло никак, а что-то большее могло бы пустить по трубе глобальные планы всего Касдама.
Выходом в ситуации послужил я, как-то раз краем глаза заметив этого самого зверя, на которого у клана Эрвос было завязано много всякого религиозного. Как не смешно это звучит, но по всей Кендре единственным богом, баловавшим своим воздействием почитателей направо и налево, был лишь Бог-из-Машины, действующий через своих Должников. Остальные небожители внимание своё уделяли мало и акцентированно, если не сказать скупо. Наличие огромного, жирного и волосатого чудовища необычного облика весьма нехило сказывалось на популярности Тарраката и самого клана священнослужителей.
В
– Мастер Криггс, господин Жариз Карз передает, что собранных наблюдений достаточно! – подъехал ко мне эльф-курьер, – Можете приступать!
Не просто достаточно, а с изрядной лихвой. Мы вокруг этого легендарного Каингорна кругов пять навернули на почтительном расстоянии, где я постоянно отмечал, что зверюга делает, куда направляется, как лежит и сколько погадила. Все мои наблюдения были перепроверены, записаны и завизированы представителями всех кланов Куатры… кроме, разумеется, Эрвоса. Этот процесс получит всестороннюю и громкую огласку, как только я свалю из страны.
Причина? Каингорн был ихорником, причем, на редкость невезучим. Какая-то небольшая тварь заразила выпущенного на вольные хлеба шкрасса, но количество изменяющего ихора оказалось совершенно недостаточным, чтобы полностью изменить зверюгу, но вот усилить и укрупнить получилось. А дальше… каким-то макаром редко проявляющийся у шкрассов аппетит остался доминантной чертой мутанта, в результате чего появился хоть и хищный, но не опустошающий округу зверь довольно грандиозного вида и ярко-белой окраски.
Зверюшка благоденствовала, принимала подношения и шлялась вокруг огороженной запретами горы, поднимая престиж Эрвос если не в небеса, то где-то близко. Они даже фигурки деревянные «божественного кота» продавали, бреша направо и налево, что они целебные.
Соскочив с Каруса, я углубился в чащу один, не отрывая взгляда от безмятежно чешущегося Каингорна. Огромный мохнатый кот был размером с слегка вытянутого носорога, да и пушист безмерно, а так как вычесывать ихорника, страдающего от жары, было некому, занимался этим сам, обтираясь об стволы деревьев. Шкрассы умели охлаждаться на бегу, но предоставленные сами себе, искали для жизни места похолоднее. Их «шубы», необходимые зверям для сбора рассеянной в воздухе магии, были отличным утеплителем, но далеко не всегда нужным. Подкрадываясь к зверюге, я все чаще натыкался на клочья шерсти, растянутые по кустам и стволам деревьем. Небось Эрвос еще и сброшенную шерсть с него впаривает…
Паразиты. Всегда не любил религиозных деятелей.
Они как кровососущие черви, забирающиеся под кожу. Всё вокруг пытаются трактовать в угоду своему учению, склоняя мысли и чаяния людей. Ох, у тебя дочку мотоциклист сбил? На всё воля божья. Ох, врач провёл сложнейшую операцию, и ты выжил? Слава Господу! Лицемерие. Присвоить все труды Человека выдуманному существу, дабы восславить себя, стоящих к этой сказке чуть ближе других. Мерзость. Торговцы святым, использующие любую возможность, чтобы подкрепить свою сказку!
Почувствовав, что взбесился в достаточной степени, я пулей выскочил из кустов почти под самый нос разинувшему глаза белоснежному чудищу. Бодро гавкнул «Превед!», разряжая оба ствола обреза в морду Каингорну, а затем, развернувшись, со страшной силой ломанулся назад. За спиной раздался чудовищный полу-рёв полу-мяв лишенного моргал монстра, а сразу вслед за этим треск и шум.
– Берегись! – заорал я в паузе между жуткими воплями преследующей меня твари, – Пааааберегись!