Упущенный шанс
Шрифт:
– Видите ли, мне давно ужасно хотелось написать детектив, да и читатели сегодня просто помешаны на детективных произведениях, вот только меня всегда отталкивали шаблонность жанра и примитивизм схемы, когда кто-то непременно должен что-то отыскивать. Отыскивать преступника или его жертву, мотивы преступления или орудия убийства... Похоже, этим все и исчерпывается!
– Condicio sine gua поп, - все тем же влюбленным голоском проворковала секретарша.
– Необходимое условие. Основной закон детективного жанра.
Стараюсь не выдать своего раздражения, не зная, видят ли меня эти совиные глаза, но зачем надо было приплетать сюда
– В проспекте тебя расхваливают за то, - сухо произношу я, - что ты сочиняешь сплошь оригинальные вещи. Сгораю от любопытства узнать, что ты сочинишь, если всё то, на чем держатся детективные произведения, будет известно заранее. Предположим, преступник нам известен, известны даже его имя и местонахождение, предположим также, что известна нам и его жертва, а заодно и мотивы убийства, время преступления и орудие, которым оно совершено. Можешь ты в этом случае сочинить детектив?
Отдаю себе отчет в том, что все это чистейшее занудство с моей стороны. Просто я раздосадован той добронамеренной поучительностью, что неприкрыто прозвучала в его тоне; к тому же я ведь изучаю его возможности, а с помощью тривиального задания мне не установить, действительно ли он способнее моего старого компьютера.
– Не могу дать ответ прежде, чем сочиняющий блок получит все условия. Введите их согласно руководству, - звучит голос компьютера, и мне становится трудно представить красавицу-секретаршу с такими совиными глазами.
– Ладно, - досадую я уже на собственное занудство. Раскрытая схема ввода заданий лежит передо мной, но мне нет нужды заглядывать в нее: я и так потратил на ее изучение всю ночь.
– Во-первых, речь пойдет об убийстве. В наш век читатель так же кровожаден, как и всегда, он падок на убийства и неизменно предпочитает их перед всеми остальными видами преступлений, как-то: вымогательство, похищение, мелкая кража, крупные хищения. Во-вторых, убийца должен... должен... То есть я хотел сказать - не должен быть человеком, для которого преступление - это нечто естественное, не бандитом, например, или кем-то в этом роде. Пусть им будет человек с высоким положением в обществе, известный художник или там ученый. Читатель обожает читать про таких. В-третьих, жертвой должна быть женщина, это больше щекочет нервы. И чтоб обязательно была любовь. Кровь и сперма - вот питательный раствор искусства от Гомера до наших дней. Но только не убийство из ревности - чересчур банально. В-пятых, мне хочется, чтобы необычным было само орудие преступления, то есть чтобы это был предмет, которым никто и никогда не пользовался в качестве орудия убийства. Но, как я уже говорил, все эти вещи должны быть известны заранее.
Конечно, я понимаю, что ставлю перед компьютером абсурдную задачу: написать детектив, где все известно загодя, - какого же черта его тогда писать?
– поэтому с любопытством жду, под каким соусом он откажется от ее выполнения. В руководстве недвусмысленно подчеркнуто, что компьютер не может выполнять нелогичное или плохо замотивированное задание. Однако он коротко осведомляется все тем же ангельским голосом:
– Идея? Тема? Сюжет?
– Слушай, - говорю я, не зная, как к нему обращаться - в женском роде или в мужском: женский голосок продолжает сбивать меня с толку.
– Стал бы я тратить на тебя
Совиные глаза смотрят на меня с корректной настойчивостью, и я, понимая всю абсурдность своих требований, невольно отдаю дань укоренившейся традиции.
– Пусть у инспектора будет какое-нибудь хобби. От Шерлока Холмса и отца Брауна до Аввакума Захова у всех проницательных героев были какие-то чудачества. И чтобы рядом с ним действовал молодой помощник, этакий ротозей - в пику молодым читателям... Только не вздумай мне подсунуть очередного доктора Ватсона! Ах, да! Действие должно происходить за границей. Почему-то читатели всегда охотнее верят тому, что происходит за границей, а не у нас. Впрочем, может, они и правы. Разве в такой спокойной стране, как наша, может произойти интересное преступление? Что-нибудь еще нужно от меня?
– Только если желаете дополнить условия, - загадочным тоном информирует секретарша-невидимка.
– Тогда действуй, - небрежно бросаю я, пытаясь заглушить в себе чувство вины за то, что проверяю компьютер столь идиотским способом.
– Мне жутко любопытно, что можно расследовать, когда всё известно заранее.
Совиные глаза подернулись, как у белого кролика, нежно-розовой дымкой: компьютер больше не работал в режиме приема. Печатающее устройство постукивало тихо, но с непривычной для моего уха скоростью. Если компьютер сочиняет так же хорошо, как и быстро, он стоит своих денег. Бедный Джек Лондон - он похвалялся, что пишет по четыре тысячи слов в день! Каким же, однако, тяжелым трудом кормились когда-то мои коллеги!..
Ровно через полчаса в корзинку под принтером упала последняя страничка. В нежно-зеленых совиных глазах загорелась надежда - казалось, это молодой автор трепетно ждет похвалы живого классика.
– Ну-с, посмотрим, что у нас получилось, -сделанной надменностью недоверчиво сказал я, хотя на самом деле торопился и волновался как какой-нибудь простофиля-читатель, жаждущий поскорее узнать, кто же убийца.
Быстро собрав страницы, я углубился в чтение.
– Алло, это полиция?
– Полиция, - с холодным безразличием отозвался дежурный.
(Боже мой - что за начало! С телефонного разговора! Разрази гром все компьютеры, будто бы сочиняющие одни только неповторимые сюжеты! Впрочем, ладно, с чего-то же надо было начать).
– Кто у вас там занимается убийствами?
Вопрос был задан властным, надменным тоном, и все же вопрос этот выдавал человека неосведомленного, и дежурный слегка разозлился.
– Целый отдел.
– Соедините меня с начальником!
– Зачем он вам?
– А вот это я ему скажу!
– Если речь идет о преступлении, вы обязаны сообщить мне.
– Речь идет о преступлении, но я хочу говорить с начальником!
На это дежурный счел себя вправе ответить: - А его нет. И заместителя тоже.
Как все дилетанты, звонивший поверил.
– Хорошо, тогда запишите и доложите ему. Моя фамилия Пауэл, профессор Жискар Пауэл. Живу на улице Занзибар, 23. Только что я убил свою жену. Ровно в девять часов тридцать две минуты. Хочу добровольно сдаться властям...
– Ну так приходите и сдавайтесь, - прервал его дежурный, переставая записывать.