Упущенный шанс
Шрифт:
– Присаживайся, - проскрипела гадалка охрипшим от предсказаний голосом.
Девушка продолжала стоять.
– Госпожа гадалка, я хочу спросить вас... Дело в том, что я потеряла приготовленный кусочек сахара. Можно ли...
Гадалка уставилась на нее невидящим взглядом и долго молчала, прежде чем отрезать: - Нельзя!
– Но ведь мой платочек при мне... Да и: сон свой я помню...
Казалось, она вот-вот разрыдается.
– Сказано тебе - нельзя!
– грубо оборвала ее гадалка, безуспешно стараясь сменить позу.
– Сахар нужен, на нем ведь всё и записано. Так что приходи в другой раз.
Видя, что гадалку не уломать, девушка все же нашла мужество усомниться
– Хорошо, госпожа гадалка. Но ведь в другой раз мне приснится совсем другой сон. Как же быть?
Гадалка не собиралась посвящать ее в тайны профессии.
– Дура ты, да разве я по снам гадаю? Ладно, ступай себе! Надоели мне такие, как ты. Люди ко мне со всех концов Болгарии едут со своими бедами - у кого больной в доме, у кого муж сбежал, а такие, как ты, только голову морочат разной ерундой: да выйду ль я замуж, да не выйду ль я замуж... Успокойся, в девках не засидишься! Ступай, можешь больше не приходить!
Не подозревая о том, что, выставляя клиентов, гадалка только больше набивала себе цену, девушка в слезах выскочила в приемную. Женщины тотчас сгрудились возле ее, стали расспрашивать: что случилось, что ей сказали?
– Она прогиа-а-ла м-меня. Ска-а-зала, что я пришла с ерундой. А я...
Чья-то сердобольная рука уже гладила ее по головке.
Стоявшая в стороне женщина сказала в пространство:
– Так оно же по тебе видно, что ни о чем серьезном тебе нет нужды спрашивать...
Тут уж все собравшиеся в приемной женщины почувствовали безграничную веру в гадалку: раз она и без куска сахара может узнать, кто с чем пожаловал, то...
Чуть позже, когда девушка ушла, какой-то мужчина, не бывший свидетелем этого случая и узнавший о нем со слов женщин, безуспешно пытался развить перед ними свою собственную теорию.
Упитанный и хорошо одетый, умело выстраивавший свои рассуждения, мужчина этот походил на интеллигента или снабженца и уж, конечно, вовсе не напоминал провинциала. Он принялся втолковывать женщинам:
– Сахар здесь совершенно ни при чем. Просто это народная традиция. Раньше гадалки не брали денег, да и какие тогда деньги были у крестьян? А сахар стоил дорого, вместо него употребляли рачел - концентрированный виноградный сок. Вот они и брали сахар вместо гонорара.
Услышав слово "гонорар", женщины решили, что он все-таки интеллигент, хоть и в первом поколении.
Между тем мужчина продолжал:
– Вот так... Вроде бы для гадания дай кусочек сахара, дай платочек. От этой кусочек, от той кусочек-вот тебе и мешок сахара на пасхальный кулич. А теперь гонорар стали брать и сахаром, и деньгами...
Женщины пытались возражать: сахар, мол, во время сна впитывает в себя мысли и сны. Но поскольку они сами толком не понимали, как все это происходит, то напустились на мужчину: "А зачем же ты сюда заявился, если не веришь?" На это он резонно ответил, что не верит в роль сахара, а самой гадалке он как раз верит. И пояснил, что когда впервые пришел к ней, то не захватил с собой ни одного кусочка и, чтобы не получить от ворот поворот, сбегал в магазин, а гадалка все равно правильно нагадала, хотя он и не клал сахар под подушку. А сегодня он пришел совсем по другому делу, если их это так уж интересует. Он не собирается просить гадалку поворожить ему, он хочет узнать у нее кое-что о летающих тарелках, о других цивилизациях... Когда их можно ждать и тому подобное.
– О летающих тарелках?
– ахнули женщины.
Так в приемной была найдена общая тема для разговора, в котором не ставились под сомнение способности гадалки, поэтому супруг ее, покрутившись вокруг с видом человека, забывшего, зачем он шел, и не заметив ничего подозрительного, удалился восвояси. День ничем не отличался от других приемных дней известной гадалки и так же, как другие дни, должен был закончиться поздно вечером, причем без особых происшествий.
Никто не знал, что ночью в этом городке произойдет событие, которое могло бы повлиять на судьбу всей планеты. И что для городка это была последняя возможность прославиться не только гадалкой, всецело занятой предсказанием будущего своих посетителей. Настолько, что она не смогла предсказать это событие. Возможно, она предугадала бы его, если бы задумалась над вопросами интеллигента. Но она прогнала его, как раньше прогнала девушку, заявив при этом, что она занимается местной цивилизацией, людскими бедами и страданиями, а разные безответственные типы хотят заставить ее тратить силы на всякую чепуху...
Ловко управляя антигравитаторами, встроенными в скафандры, Сик и Сек неслышно опустились на газон городкого парка. Они не знали, побывал ли кто-нибудь до них на этой планете, зато она для них была первой, причем им было с точностью известно, что на ней сушествует высокоразвитая цивилизация, отчего их историческая миссия вызывала у них чувство законной гордости.
Если говорить начистоту, они нарушили правила установления контакта с другой цивилизацией, так как разрешения на приземление они еще не получили. Однако проведя больше месяца на далекой орбите в бесплодных попытках установить связь с земной цивилизацией, пробившись сквозь плотный заслон звуковых, световых, электромагнитных, радарных и прочих излучений, извергаемых с поверхности планеты и мешающих ей уловить и распознать их сигналы, они решились пойти на прямой контакт. Разумеется, они были далеки от мысли, чтобы установить его немедленно: эту ночь они решили посвятить знакомству с обстановкой, в которой им придется работать. Поэтому Сик и Сек выступали сейчас в роли обычной разведывательной единицы, выполняющей задание произвести быстрый, но тщательный осмотр. Единицы, потому что в их цивилизации общественной единицей считались два разных существа, по-разному воспринимающих действительность. Природа в их далеком мире распорядилась разделить мыслящую часть материи, поместив ее в два одинаковых тела. Таким образом мыслящая материя, заключенная в двухкорпусную монаду духа, удваивала свои физические силы и энергию.
Осмотрев аллею, Сик заключил:
– Мне нравится это место. Красивая, ухоженная растительность.
– А мне не нравится, - отрезал Сек.
– Пресловутая ухоженность свидетельствует о грубом и безнравственном вторжении в природу.
Ни один человек не слышал, да и не мог услышать их слов, ибо беседа их шла на языке биотоков, известном, впрочем, и мозгу земных людей.
Ночное светило скупо освещало планету, но шлемы разведчиков были снабжены приборами'ночного видения, поэтому они могли рассмотреть любой самый мел кий предмет. Установив предельно допустимый режим работы антигравитаторов, чтобы не громыхать скафандрами, они передвигались совершенно бесшумно.
И если бы не необходимость соблюдать скрытность передвижения, они вообще сняли бы их: гравитация на их планете была почти одинаковой.
– Я просто сгораю от желания поскорее узнать, как они выглядят, признался Сик.
– Не торопись. Или хотя бы постарайся не сгореть целиком, - охладил его Сек.
– Иначе некому будет молоть вздор!
– Послушай, - обиделся Сик, - раз уж ты не можешь не ссориться со мной даже в такой момент, я вообще перестану с тобой разговаривать!
– Ну и на здоровье, дорогой! Ничего умнее ты и не мог придумать.