Ур, сын Шама. Формула невозможного
Шрифт:
— Говорит секретарь профессора Рыбакова. Лев Семенович просит вас срочно приехать.
Вот же не ко времени! Валерий стал, запинаясь, ссылаться на неотложные дела. Вежливо, но настойчиво секретарша повторила вызов. Что тут оставалось делать?
Валерий опять позвонил Ане — предупредить, чтоб пока не выходила из дому, а ждала его звонка. Но Ани дома уже не оказалось. Когда ее ждешь, она полтора часа собирается, а когда не надо, чтоб она торопилась, так уж будьте уверены — выскочит из дому за пять минут.
Пришлось снова отрывать Фарбера
— Ной Соломонович, я ухожу, а тут Аня должна прийти…
— Кто? — спросил старик нетвердым голосом.
— Ну, девушка, белокурая такая, она же всегда с вами здоровается. Вы ей ключ дайте и скажите, чтоб ждала меня. Ладно?
— Ага… ключ… Когда приедет тетя Соня?
— Приедет! — крикнул Валерий, сбегая по лестнице.
Спустя полчаса он вошел в кабинет Рыбакова. Усадив Валерия в кресло, Рыбаков сел напротив, вздернул черную бровь, как бы заранее удивляясь тому, что предстоит ему услышать.
— Ну-с, Валерий Сергеевич, как поживает наш пришелец?
Валерий, хоть и ожидал этого вопроса, ответил не сразу.
— Не знаю даже, что вам сказать, Лев Семеныч… Ходит на работу, как все. Работает, зарплату получает… Я даже, по правде, забыл, что он пришелец.
— Значит, ничем не выделяется? — Рыбаков сделал быструю пометку в блокноте. — А эти его приступы повторяются? Да? Ничего вам не удалось выяснить нового? Жаль, жаль…
Валерий устыдился своей малой информированности. И, чтобы заполнить пустоту, стал рассказывать об экспедиции на Джанавар-чай. О приборе, придуманном Уром, и о «джаномалии», и о том, какие приготовления шли у них к зимней океанской экспедиции, а теперь вот все приостановлено, потому что…
— Знаю, знаю, — покивал Рыбаков, продолжая не то писать, не то рисовать в блокноте. — А вот скажите, пожалуйста: утвердились ли вы во мнении, что знания Ура в каких-то областях превосходят сегодняшний уровень, достигнутый наукой?
Валерий призадумался. Ур своих знаний напоказ никогда не выставлял, но в области физики и математики он наверняка подготовлен выше нормы, доступной его, Валерия, пониманию. Конечно, это не доказательство. Удивительная способность к языкам — необычайно быстро выучился русскому, а теперь и английский освоил и уже за французский взялся. Тоже не доказательство… Но вот — блокнот Ура. Пленка с загадочными свойствами… Прибор, показавший «излишек» электричества… Идея Ура об использовании Течения Западных Ветров Рыбаков еще выше вздернул бровь.
— Получение электроэнергии непосредственно из окружающего планету пространства — так, кажется, вы сформулировали? Расскажите подробнее, Горбачевский.
— Собственно, я уже все рассказал. Деталей его проекта я не знаю. Знаю только, что он получил часы для работы в вычислительном центре и готовит расчеты для обоснования проекта.
Рыбаков ухватил себя двумя пальцами за костистый подбородок и принялся раскачиваться на стуле. Валерий невольно напрягся, готовый подскочить к профессору, если стул, раскачиваемый все больше, опрокинется. «Это что же — интенсифицирует таким образом умственный процесс?» — подумал он.
В тот момент, когда амплитуда колебаний достигла, казалось, критической величины, Рыбаков перестал раскачиваться и устремил на Валерия проницательный взгляд.
— Еще несколько вопросов, Валерий Сергеевич, если разрешите. Замечали ли вы в деятельности Ура черты, которые… ну, скажем так: можно ли какие-то его действия истолковать негативно, как приносящие или способные принести вред?
— Я такого не замечал.
— Может быть, вред отдельным лицам, которые ему почему-либо неприятны?
— Нет. У нас его все любят и отношения хорошие.
— Он располагает к себе людей, не так ли?
— Пожалуй…
— А способность к гипнозу — есть у него такая?
— Н-не замечал… — Валерий снова задумался. — Слухи какие-то ходили в институте…
— Какие именно?
— Да вздор все это… — Валерий вдруг как бы услышал со стороны свои вялые, неуверенные ответы и сказал решительно: — Лев Семеныч, прошу меня освободить. Не хочу больше… как это… соглядатаем. Я уж говорил вам: он хороший парень, я не держу его ни за какого пришельца.
— Вы отнюдь не соглядатай, с чего вы взяли? Личность Ура представляет собою научный интерес…
— Знаю, знаю, Лев Семеныч. Но у меня не получается… И вообще… Я женюсь скоро, мне не до Ура сейчас…
Он нагнулся и поднял блокнот, соскользнувший с колена Рыбакова.
— Спасибо. — Рыбаков кинул блокнот на стол и поднялся. — Что ж, очень жаль, очень жаль, Валерий Сергеевич. Но раз вы настаиваете… Н-да, экстраординарный случай… Я свяжусь с московскими товарищами, мы посоветуемся, как нам быть дальше. И об этом его проекте нужно особо поговорить… Уру, разумеется, о нашей встрече ни слова.
— Конечно, конечно! — Валерий облегченно вздохнул.
В гастрономе, шумном по-вечернему, он купил торт «Кармен», российского сыру, лимон и несколько городских булок.
Дверь квартиры была открыта, когда он добрался наконец до дому. В кухне свистел чайник, сигнализируя о готовности, а в комнате тети Сони сидели Аня и Ур.
Перед Аней на столе была раскрыта органическая химия, тут же лежали тетрадки, испещренные формулами реакций, но, вместо того чтобы вникать в альдегиды, Аня спорила с Уром.
— Приветик! — взглянула она на вошедшего Валерия. — Зовешь в гости, а сам куда-то исчезаешь, прямо безобразие. Где ты был? В магазине! В магазин так долго не холят. Ой, там чай кипит! Ты выключил? Ну ладно, сейчас будем заниматься. — Она снова обратилась к Уру: — Я ему ни капли не симпатизирую да и видела один только раз. Так что не воображай, что я пристрастна. Я совершенно беспристрастна. Просто я понимаю, что человек может быть очень занят и ничего страшного, если ему кто-то поможет сделать работу. Вот Валерка помогает мне готовить химию — это ведь не значит, что он сдает за меня экзамен.