Ураган для одуванчика
Шрифт:
– У нас в Эстонии ментов нет. У нас есть полицейские.
– Пиши, что говорила полицейскому.
Кристина склонилась над бумагой и написала первую фразу – «С гражданкой Германии Бертой Литхен я познакомилась через Интернет».
Полгода назад в поселке Мустикат еще лежал снег. Кристина тогда очень устала от ремонта, но была счастлива. Ее мечта о нормальном жилище, где есть прекрасная современная кухня с вытяжкой и посудомоечной машиной, где сантехника сверкает шведским блеском и не течет крыша, исполнилась. Если добавить к этому новые двери, окна-стеклопакеты, перестеленные полы во всех комнатах, автономное помещение для гостей с собственной дверью в сад и туалетом, то счастье женщины можно назвать беспредельным. Она находилась на пороге новой достойной жизни, когда не стыдно пригласить гостей, и даже чету Мерисалу, что живет в своем особняке в Пирита и владеет
Розовый туман от свершившегося чуда развеялся через две недели. Начался мировой кризис, и банк в два раза увеличил проценты по кредиту. Василий чуть не дошел до суда, но сотрудник банка продемонстрировал ему договор, который Муравины собственноручно подписали. В документе имелся параграф, напечатанный мелким шрифтом, где указывалось, что в случае обстоятельств непреодолимой силы банк имеет право в одностороннем порядке пересмотреть сроки возвращения кредита и проценты по нему. Мировой кризис для юристов является той самой «силой», и если дело дойдет до суда, Муравины его проиграют. И в этом случае им не только придется рассчитываться с банком на его условиях, но и оплатить все судебные издержки. А это огромная сумма.
– Теперь мы с тобой будем считать копейки, – сказал жене Василий, вернувшись после переговоров с банкиром. О том, что мужа перспектива жесткой экономии, мягко говоря, не радовала, Кристина догадывалась давно. Муравин никогда не смотрел на цены продуктов, наваливая их в корзину в супермаркете, легко мог нанять такси, если оказался в городе без машины, не говоря уже о том, чтобы перекусить в ресторане, когда через полчаса дома его ждал вполне сносный обед. За семь лет совместной жизни она знала про него почти все, но сама никогда до конца не раскрывалась. Как всякая эстонская женщина, она была уверена – мужу положено знать ровно столько, сколько полезно для семьи. Поэтому имела от него достаточно секретов и недомолвок. Но все ее хитрости, включая тихие заначки небольших сумм денег, не преследовали личной выгоды. На отложенные кроны она могла купить рубашку мужу, или сделать подарок маме. Схитрила она и при ремонте дома. Комната для гостей, снабженная отдельным выходом в сад и автономным туалетом, по словам Кристины, предназначалась для друзей или близких, если тем понадобится у них заночевать. Так она говорила мужу. На самом деле это помещение Кристина планировала сдавать под пансион. Но до поры до времени своими планами с Василием не делилась. Его реакция для нее была вполне предсказуема: «На кой черт пускать в дом чужих людей! Мы пока с голоду не умираем». Но когда он явился злой из банка, решила прощупать, как он отнесется к ее идее.
– Знаешь, Васенька, чтобы было легче отдавать кредит, мы можем сдать нашу комнату для гостей, какой-нибудь старушке из приличной страны. Я бы ей готовила, а она бы нам отдавала пенсию. Пенсии в Европе не чета нашим.
Василий посмотрел на жену с удивлением:
– На кой черт пускать чужих людей в дом?! Мы с тобой пока с голоду не умираем.
Кристина улыбнулась краешками губ и свела все к шутке. Конечно, она ни слова не сказала мужу, что в тот же день, как расплатилась с рабочими за ремонт, дала через Интернет объявление. В нем она предлагала одиноким пожилым людям нечто вроде пансиона. И уже имела несколько откликов. Интерес к подобной услуге выразили пенсионер из Хельсинки, моряк из Норвегии и старушка из Германии.
Финского пенсионера Кристина забраковала сразу. По его письму ей стало ясно – старик бежит из дома, чтобы вольно распоряжаться своими деньгами, не отчитываясь перед женой. Скорее всего, откликнулся старый пьянчужка, которого если пустишь, потом уже сам побежишь из собственного дома. Моряк-норвежец ей приглянулся больше. Но тот не волок ни по-эстонски, ни по-русски. Значит, изъясняться с ним по-английски могла одна Кристина, а как быть с Василием? Хотя письмо норвежца ей понравилось – писал ей очень искренний одинокий человек, отдавший жизнь морю и не успевший обзавестись семьей. Усталому морскому волку хотелось за свои деньги на старости лет получить уют и человеческое внимание. Наверняка, он тоже мог себе позволить стаканчик-другой. Но пьяницы Кристина в нем не просекла. Знал бы моряк русский язык, она еще подумала бы, да и Василия потихоньку начала бы уговаривать. Но предложить мужу мычать или объясняться с жильцом знаками не отважилась.
Пока старушка из Германии выглядела привлекательнее всех. Немка сама назвала сумму, которую готова платить за пансион, и, что самое главное, прекрасно говорила по-русски. Родом из поволжских немцев, она и в Германию попала уже девушкой – русский язык мог оказаться для нее родным. Звали старушку фрау Литхен. Но характер фрау, видно, имела настырный и уже в письме выдвинула несколько условий. Главное из них – тишина и отсутствие детей. И не только в доме, где ее поселят, но и в ближайшем окружении. Кристине подобное условие принять труда не составляло. Ребенка у них с Васей не завелось, а дети соседей давно выросли и поселились в городе. Но само условие немецкой бабульки молодую женщину покоробило. Что может представлять собою пожилой человек, если дети вызывают у него такую ненависть?! Но виду Кристину не подала, и они с немкой начали переписываться. Та готовилась продать фирму и уехать из Германии перед Рождеством.
От столь быстрого решения Кристина вежливо уклонилась. Она не думала, что за две оставшиеся недели сумеет подготовить мужа к подобному сюрпризу. Но жизнь внесла свои коррективы. Через неделю после осложнений с банком Василий пришел домой в ужасном виде. Кристина спросила: «Что случилось?»
Муж начал кричать и размахивать руками. Она не сразу поняла, о чем он кричит. Василий стоял посередине их новой сверкающей кухни и громко материл эстонцев. До молодой женщины вскоре дошло – мужа уволили. Яан Пыдер, взявший его на фирму по просьбе своей жены Аннели, долго терпел «немого» менеджера. Но когда вышел закон о языке, касающийся именно работников сферы обслуживания, выдвинул ультиматум – либо Муравин идет на курсы эстонского языка, либо лишается работы. Василий вспылил и послал шефа на три известные буквы русского алфавита. Это была катастрофа.
Она тогда сказала Василию:
– Зачем ты нахамил Яану? Ведь он прав. Ты работаешь с клиентами, а они тебя не понимают.
– Пусть чухна учит русский, – кричал Муравин в бешенстве.
– Но ты живешь в Эстонии, – увещевала его Кристина.
– Плевать, где я живу. На моем языке говорят сотни миллионов, а вашу тарабарщину пользуют сотни тысяч. Есть разница?!
Кристина очень обиделась:
– Зачем же ты женился на эстонке, если нас так презираешь?
Василий перестал кричать и растерянно посмотрел на жену:
– Почему презираю? Среди эстонцев есть приличные ребята. А тебя я люблю, – и на его глаза навернулись слезы. Кристина раньше никогда не видела, как Муравин плачет.
«Он просто большой ребенок», – подумала она о муже и вытерла ему глаза платком:
– Не раскисай, все будет нормально.
Но Василий пребывал в отчаянии:
– Теперь у нас дом отнимут. Теперь у нас дом отнимут. Теперь у нас дом отнимут, – повторял он, как робот.
– Не отнимут. Есть одна идея, – тут Кристина и рассказала мужу о старушке из Германии. Василий страшно обрадовался. Особенно ему понравилось, что Берта Литхен предлагает за свой уход две тысячи евро.
– Мы спасены! За эти деньги я готов целовать ее в морщинистую жопку! – кричал он уже от радости, а когда узнал, что Берта великолепно говорит по-русски, поднял жену на руки, закружил по дому, приговаривая:
– Хоть ты у меня и чухна, а баба золотая! Чтоб я без тебя делал!
Так на руках и унес жену в спальню, и они оба оказались в постели. Кристину всегда удивляло, как легко он может переключаться. Только что был в отчаянии, а через несколько минут уже принялся раздевать ее. Эта особенность его мужской натуры иногда ее веселила, иногда раздражала. Ей бы хотелось заниматься с ним сексом, когда и она имеет для этого настрой. Но Кристина так быстро перестраиваться не умела, и часто случалось, что он уже удовлетворился, а в ее женском естестве только появились первые признаки желания. И тогда она думала совсем о другом. Но будучи рассудительной женщиной, мужа не оттолкнула. Она не раз использовала секс для налаживания комфорта в их семейном климате. Иногда в качестве поощрения, иногда в виде аванса. После его согласия принять старушку из Германии решила отдаться в качестве премии. Использовав ее благосклонность, он быстро уснул и даже не заметил, как она выскользнула из его объятий.