Ураган любви (Индиго плэйс, 22; Дом, в котором нет тебя)

Браун Сандра

— А потом, черт его знает, не знаю, что со мной случилось. — Джеймс вздохнул и провел рукой по волосам. — Понимаешь, я стал размышлять. Это был мой ребенок. А мы собирались убить его еще до того, как он родился. Бог свидетель, жизнь может быть непростой, но каждый должен иметь шанс отведать ее.

Джеймс не ждал ответа от Лоры. Он все еще продолжал анализировать такое необычное для него решение — оставить ребенка.

— Вот я и сказал матери Мэнди, что хочу этого ребенка. Эта сука несколько недель орала, что не хочет быть беременной.

Но в итоге смирилась с моим упрямством. Чтобы заткнуть ей рот, я пообещал ей кругленькую сумму и свободу — как только родится ребенок. Я даже вынудил ее выйти за меня замуж, чтобы ребенок был законнорожденным. — Он посмотрел на Лору, но увидел лишь макушку — она стояла с опущенной головой, слушая его. — Это были самые долгие девять месяцев в моей жизни. За это время я не раз пожалел о своем решении. Я не хотел ни секунды находиться рядом с этой сучкой. Но потом я начинал думать о моем ребенке, и это давало мне силы вытерпеть ее еще один день, потом еще один, и так — до самого рождения Мэнди. — Счастливый отец снова посмотрел на дочь и не смог сдержать улыбки. — Но моя Мэнди стоила того. Боже, она была просто чудо!

— А что случилось с ее матерью? — хрипло спросила Лора, до глубины души тронутая его рассказом.

Он пожал плечами:

— Как только она поправилась, то сразу ушла, без проблем получив развод, и оставила Мэнди целиком на моем попечении. После этого я видел ее несколько раз. Она сшивалась возле трека. Но это было несколько лет назад. Ей нет до нас никакого дела. И меня это вполне устраивает.

— Но ведь Мэнди ее ребенок! — Лора не могла поверить, что женщина может быть так безразлична к своему ребенку.

— Человеку с твоими нравственными ценностями невозможно понять такое предательство, но я действительно не преувеличивал, когда говорил, что она дрянь.

— А когда ты стал преуспевать…

— Она пыталась получить с меня деньги. Однажды. Но я пресек это в корне.

Его лицо стало таким ожесточенным, что Лора сочла разумным не выяснять, что значит «пресек в корне».

— Трудно тебе было одному справляться с ребенком?

— К тому моменту, когда появилась Мэнди, я уже мог позволить себе нанять няню. Но мой тогдашний

образ жизни, с бесконечными переездами, не годился. Поэтому я и ушел из автогонок. Кроме того, это было слишком опасно.

Лора наконец начала понимать.

— Вот когда тебе перестало быть безразлично — жить или умереть.

— Да, — тихо сказал Джеймс. — Именно тогда я впервые почувствовал страх. Я не хотел оставить Мэнди сиротой. Поэтому я занялся бизнесом. Остальное ты знаешь.

— Ты никогда не думал отдать ее для удочерения? Понимаешь, я могу понять твое желание дать ей жизнь. Но ведь ты взял на себя огромную ответственность.

Он иронически рассмеялся:

— Я знаю, что это звучит нелепо, но я очень хотел ребенка независимо от того, кем была ее мать.

— Почему, Джеймс?

— Я думаю, — медленно начал он, — это потому, что, когда я сам был ребенком, у меня никогда не было ничего совершенно нового. Все, что я имел, было подержанным. Мне всегда перепадали чьи-то вещи. — Его пальцы сжались в кулак. — А Мэнди была моя. Она принадлежала мне. И она будет любить меня. — Тут Джеймс вызывающе выпрямился — видимо, пожалев, что слишком много о себе рассказал. — Наверное, такому человеку, как ты, это трудно понять.

Лора узнала Джеймса Пейдена с такой стороны, которая вряд ли была кому-нибудь известна. Он, как теперь стало ясно, был далеко не таким жестким и грубым, как хотел казаться другим. Просто жизнь обошлась с ним несправедливо, и в качестве выхода он выбрал вызов ей. Его грубость просто была защитной реакцией. Он был на самом деле таким же уязвимым, как любой другой, — по крайней мере в отношении дочери.

— Я понимаю. — У Лоры не было возможности продолжить, потому что в этот момент к ним подбежала Мэнди и взяла каждого из них за руку.

— Покажите мне вон тот маленький домик с дырочками, — попросила она, указывая на беседку. — Ну пожалуйста, Лора, папочка!

Следующий час они провели, осматривая имение — вернее, в поисках Мэнди, чья энергия не знала границ. К тому времени, когда они снова вошли в дом, Лора была без сил.

— Как тебе удается поспевать за ней? — Она положила руку на вздымавшуюся грудь. Свой осмотр они завершили тем, что наперегонки бежали к дому, и Лора прибежала последней.

— Это непросто, — признался Джеймс, смеясь и вытирая рукавом пот со лба. — Извини за причиненные хлопоты.

— Не было никаких хлопот. Я была рада.

Он шагнул навстречу Лоре и пристально посмотрел в ее покрытое бисеринками пота лицо:

— Правда?

Их голоса зазвучали глуше в затененном холле.

— Да.

— Лора…

— Лора, а вот это Эннмари, — сказала Мэнди, врываясь в дом с улицы. Она достала куклу из машины и теперь гордо демонстрировала ее.

Лора с трудом оторвала взгляд от затуманившихся глаз Джеймса и нагнулась, чтобы быть официально представленной Эннмари. Когда она выпрямилась, момент был упущен, его уже было не вернуть. Она одновременно почувствовала и огромное облегчение, и смутное разочарование. Что он собирался сказать до того, как его перебила Мэнди?

— Мы планируем поздний ленч, Лора. Не хочешь присоединиться к нам?

— Ой, ну соглашайтесь, — умоляла Мэнди, дергая Лору за юбку и подпрыгивая. — Пожалуйста, скажите «да».

— Мне очень жаль, но я не могу. — Лора провела рукой по блестящим волосам Мэнди. — У меня встреча в городе.

Лора помнила, как Джеймс бесцеремонно сунул ей чек за обстановку. И теперь она собиралась немедленно передать чек в банк и уведомить своего адвоката о том, что он может начать оплачивать ее счета.

Никакие уговоры и увещевания со стороны Джеймса и Мэнди не изменили решения Лоры. В конце концов они сдались и попрощались. Лора нагнулась и ласково улыбнулась Мэнди: