Ураган
Шрифт:
– Нет, спасибо, – отказался Макс. – Я не курю.
– Да ты шутишь.
– И не думал шутить.
– Но ты же продаешь их...
– Мы занимаемся только рекламой, вот и все.
– Ах, значит, только рекламой. – Сцинк поднял с земли свои брюки и принялся шарить по карманам. Макс решил, что он ищет спички, но ошибся. Сцинк искал пульт управления электрошоковым ошейником.
Когда Макс пришел в себя, то обнаружил, что лежит на мокром спрессованном сене. Глазные яблоки прыгали в глазницах, шею жгло и щипало. Он сел и спросил:
– Что я такого сделал?
– Ты должен быть наверняка уверен в товаре, который рекламируешь.
– Послушайте, я не курю.
– Можешь научиться. – Перочинным ножом Сцинк вскрыл картонную коробку, она была полна сигарет «Бронко», блоков, наверное, сорок.
Макса охватила тревога.
Похититель еще раз спросил у Макса, как можно быть уверенным в товаре, если сам его не попробовал, на что Макс с угрюмым видом ответил:
– Я еще рекламирую душ с запахом малины, но сам-то я им не пользуюсь.
– Поосторожнее, – воскликнул Сцинк, – а то ты меня снова разозлишь. – Он открыл пачку сигарет, вытащил одну и вставил ее между губами Макса. Затем чиркнул спичкой о стену конюшни и прикурил сигарету. – Ну?
Макс выплюнул сигарету.
– Но это же просто смешно.
Сцинк поднял окурок и вновь вставил его между плотно сжатыми губами Макса.
– У тебя два варианта, – предупредил Сцинк, поглаживая пальцем кнопку пульта. – Или будешь курить, или...
Макс Лам с явной неохотой сделал затяжку и тут же закашлялся. Положение Макса усугубилось еще и тем, что Сцинк привязал его к столбу.
– Такие люди, как ты, Макс, для меня полная загадка. Зачем вы приезжаете сюда? Почему так себя ведете? И вообще, почему вы живете такой жизнью?
– Ради Бога...
– Помолчи лучше, прошу тебя.
Сцинк порылся в своем рюкзаке и вытащил оттуда плейер «Уокмэн». Устроившись в сыром углу конюшни, он надел наушники и прикурил что-то вроде самокрутки, правда, пахла она совсем не как марихуана.
– Что это? – спросил Макс.
– Жаба. – Сцинк сделал глубокую затяжку. Через несколько минут глаза у него округлились, шея обмякла.
Макс Лам, словно автомат, курил сигарету за сигаретой. Время от времени Сцинк открывал глаза и приставлял палец к своей шее, напоминая Максу об ошейнике. Макс курил и курил. Он заканчивал уже двадцать третью сигарету, когда Сцинк вышел из транса и поднялся.
– Чертовски хорошая жаба. – Он вытащил у Макса изо рта сигарету.
– Мне плохо, капитан.
Сцинк развязал его и разрешил отдохнуть.
– Завтра ты позвонишь и оставишь сообщение для жены. Мы организуем встречу.
– Зачем?
– Чтобы я мог понаблюдать за вами двоими. Хочу увидеть, как вы будете вести себя, смотреть в глаза друг другу, ну и все такое прочее, понял?
Сцинк вышел из конюшни, заполз под машину, где свернулся калачиком, и начал похрапывать. Поскольку Макс не переставал кашлять, он решил остаться спать в конюшне.
Бонни Лам проснулась в объятиях Августина. Но возникшее чувство вины сразу ослабло, как только Бонни увидела, что Августин спит в джинсах и футболке. Она не помнила, чтобы он одевался ночью, но было очевидно, что Августин так и сделал. Бонни была уверена, что близости между ними не было. Да, она много плакала, Августин ее успокаивал, но никакого секса.
Бонни решила потихоньку выскользнуть из кровати, чтобы не разбудить Августина, иначе оба могли почувствовать себя неловко, ведь они лежали обнявшись. А может, никакой неловкости и не возникло бы. Возможно, Августин точно знает, каких слов следует избегать в подобной ситуации. Совершенно ясно, что он умел обращаться с плачущими женщинами, потому что очень нежно гладил ее и шептал слова успокоения. Но когда Бонни поймала себя на мысли, что ей нравится запах его тела, она решила, что сейчас самое время потихоньку встать.
Как Бонни и надеялась, Августин был хорошо воспитан и притворился спящим, пока она благополучно не скрылась на кухне и не занялась приготовлением кофе.
Когда он вошел на кухню, она почувствовала, что покраснела.
– Извините меня, – пробормотала Бонни, – за прошлую ночь.
– А что случилось? Вы меня изнасиловали? – Августин подошел к холодильнику и достал из него коробку с яйцами. – Я очень крепко сплю, поэтому являюсь легкой добычей для сексуально озабоченных дам.
– Особенно для новобрачных.
– Ох, они-то как раз и страшнее всего. Жутко похотливые. Яйца варить или жарить?
– Жарить. – Бонни села за стол, открыла пакетик с сахаром, но умудрилась просыпать сахар мимо чашки. – Прошу вас, поверьте мне. Не в моих правилах спать с незнакомыми мужчинами.
– Если просто спать, то ничего страшного. А вот интимной близости следует опасаться. – Августин принялся чистить над раковиной апельсин. – Да успокойтесь вы. Ничего не произошло.
Бонни улыбнулась.
– Но могу же я хотя бы поблагодарить вас за дружеское участие.
– Всегда пожалуйста, миссис Лам. – Августин бросил взгляд через плечо. – Что вас так развеселило?
– Джинсы.
– Только не говорите, что на них дырка.
– Нет. Просто... понимаете, вы встали среди ночи, чтобы надеть их. Очень благородный жест.
– На самом деле это скорее была мера предосторожности. – Горячая сковородка зашипела, когда Августин принялся разбивать на нее яйца. – Меня даже удивляет, что вы обратили на это внимание.
Эта фраза заставила Бонни снова покраснеть.