Ураган

Хайасен Карл

Репутацию Клинтона Тайри как политика портил только тот факт, что он в течение пяти лет работал профессором английской литературы во Флоридском университете, а исторически считалось – такой кандидат слишком умен, слишком образован и слишком вольнодумен, чтобы занимать пост губернатора штата. Однако, как это ни удивительно, избиратели простили Клинтону Тайри его образованность и выбрали его губернатором.

Таллахасское общество по наивности с восторгом встретило приход нового главы исполнительной власти. Аукционисты, сутенеры и непостоянные артисты, контролировавшие законодательную власть, решили, что Клинтон Тайри, как и большинство его предшественников, просто обязан будет действовать с ними заодно. Ведь он, прежде

всего, свой парень, и наверняка поймет, что к чему.

Но под губернаторской улыбкой кинозвезды скрывался дух бунтаря. Он принес с собой в столицу штата такую глубокую преданность делу и честность, что все политики ужаснулись и быстренько решили, что Клинтон Тайри просто сумасшедший. В своем первом после выборов интервью «Нью-Йорк таймс" губернатор заявил, что Флорида гибнет от необузданного и чрезмерного роста промышленности, перенаселенности, загрязнения окружающей среды, а корнем этого зла является алчность. Позже Тайри выступил по радио и обратился с настойчивой просьбой к туристам и будущим жителям в течение нескольких лет не приезжать в Солнечный штат, „а мы за это время наберемся ума-разума“. Губернатор объявил борьбу с загрязнением окружающей среды и пообещал значительные налоговые льготы тем графствам, которые сумеют значительно снизить плотность населения. Даже если бы Тайри призвал детей возлюбить Сатану, это вызвало бы меньшую бурю возмущения.

Мнение о полоумии губернатора усугублялось еще и тем фактом, что он отказывался от взяток. И что еще более удивительно, он делился деталями подобных незаконных подношений с агентами ФБР. В результате чего один из наиболее богатых и влиятельных владельцев фирм-застройщиков попал за решетку по обвинению в коррупции. Совершенно ясно, что Клинтон Тайри был сумасшедшим.

Ни один из предыдущих губернаторов не осмеливался посягнуть на строительный бизнес во Флориде. В течение славных семидесяти лет штат находился в руках тех, кто беззастенчиво грабил его природные ресурсы. И вдруг этот безрассудный молодой выскочка стал возмутителем спокойствия, не хуже чертовых коммунистов. Спасем реки. Спасем побережья. Спасем кипарисы. Да когда же это кончится? Журнал «Тайм» поместил фотографию губернатора на обложку. Дэвид Бринкли назвал его «новым популистом». Общество экологов наградило губернатора какой-то медалькой...

В один из вечеров в отдельном кабинете ресторана «Серебряная туфелька» был заключен пакт с целью остановить это безумие. Поскольку героическое вьетнамское прошлое губернатора не позволяло подорвать его репутацию традиционными способами, единственной безопасной тактикой было нейтрализовать его как политика. Был разработан четкий план: законодательное собрание штата должно блокировать любые начинания губернатора, результаты голосования обеспечивались значительными суммами, поступавшими от банкиров, строительных подрядчиков, брокеров с биржи недвижимости, владельцев отелей, союзов фермеров и других глубоко заинтересованных групп, чьи взгляды не совпадали со взглядами Клинтона Тайри.

Подобная тактика увенчалась успехом. Даже друзья-демократы, напутанные реформами губернатора, отвернулись от него без всякого сожаления. И когда Клинтону Тайри стало ясно, что надвигается буря, он начал потихоньку сдавать свои позиции. Каждое поражение в законодательном собрании было для него ударом, его публичные выступления теперь сопровождались скандалами и руганью. Губернатор похудел и перестал стричься, на одной из пресс-конференций появился без рубашки. Тайри писал критические письма в государственные инстанции, раздавал интервью, во время которых цитировал Карла Джанга, Генри Торо и Дэвида Кросби. Однажды ночью патрульный, назначенный в охрану губернатора, нашел его ползающим по кладбищу. Клинтон Тайри объяснил, что намеревался выкопать останки покойного Наполеона Бонапарта Броварда – губернатора, который первым предложил план осушения Эверглейдс.

Он собирался раздавать кости Броварда посетителям резиденции губернатора в качестве сувениров.

А тем временем опустошение Флориды продолжалось. Ежедневно в штате селилась тысяча охотников за удачей, и Клинтон Тайри ничего не мог с этим поделать.

И тогда он сдался. Одним пасмурным утром Клинтон Тайри улизнул из Таллахасси, спрятавшись на заднем сиденье губернаторского лимузина, и исчез в джунглях Эверглейдс. В истории штата Флорида еще ни один губернатор добровольно не уходил со своего поста. На самом деле даже ни один выборный чиновник так внезапно и эксцентрично не покинул сцену общественной жизни. Журналисты и писатели буквально устроили охоту на исчезнувшего губернатора, но никому из них не удалось встретиться с ним. Тайри передвигался по ночам, сторонился дорог, приспособился к жизни одинокого болотного бродяги. Те люди, с которыми он все же встречался, знали его как «Сцинка», или просто как «капитана». От случая к случаю он покидал свое убежище, чтобы совершить справедливый поджог, раздобыть свежие батарейки, утащить что-нибудь на дороге.

Только один человек пользовался полным доверием губернатора – темнокожий патрульный, назначенный в охрану губернатора во время избирательной кампании, а позже перешедший на работу в резиденцию губернатора. Тот самый патрульный, который сидел за рулем лимузина в день исчезновения Клинтона Тайри. Только этот полицейский знал местонахождение губернатора, поддерживал с ним связь, следил за его действиями, приходил на помощь, когда Клинтон Тайри совершал ненормальные поступки, что с ним бывало время от времени. Патрульный приезжал сразу после того, как его друг потерял глаз в жестокой драке; еще раз после того, как губернатор обстрелял несколько машин с туристами, приехавшими на пикник; и после поджога парка с аттракционами.

Некоторые годы проходили относительно спокойно.

– Но он все время ждал этого урагана, – сказал Джим Тайл, наматывая на вилку спагетти. – Поэтому у меня и неспокойно на душе.

– Я слышал об этом человеке, – поддержал разговор Августин.

– Тогда вы понимаете, почему мне необходимо поговорить с миссис Лам.

– Миссис Лам, – с ехидцей заметила Бонни, – отказывается верить своим ушам. Вы считаете, что этот ненормальный похитил Макса?

– Пожилая леди, проживающая в том районе, видела человека, описание которого соответствует описанию губернатора. Он нес на плече раздетого мужчину, похожего по приметам на вашего мужа. – Джим Тайл сделал паузу, чтобы миссис Лам смогла представить себе эту сцену. – Не знаю, как у этой леди со зрением, но проверить стоит. Вы упоминали о пленке... с голосом похитителя.

– Пленка осталась дома, – напомнил Августин.

– Не возражаете, если я прослушаю ее?

– Но это же смешно, вы говорите... – начала Бонни.

– А я не вижу здесь ничего смешного, – возразил ей Джим Тайл.

Бонни отодвинула тарелку с остатками спагетти.

– А какой у вас во всем этом интерес?

– Он мой; друг. И он в опасности, – ответил патрульный.

– Но меня волнует только Макс.

– Они оба в опасности.

Бонни попросила рассказать о толстяке, которого она видела в морге. Джим сообщил, что этого человека задушили и прикололи к тарелке спутниковой антенны. Мотивы непонятны, на грабеж, вроде, непохоже.

– И это тоже сделал ваш «друг»?

– Полицейские задержали какого-то полоумного из Алабамы, но я не знаю подробностей.

Бонни все это казалось просто невероятным.

– Вы сказали, его «прикололи»?

– Да, мэм. – Джим не стал употреблять слово «распяли», с миссис Лам и так уже было довольно.

– Это место сплошной сумасшедший дом, – прошептала Бонни сквозь стиснутые зубы.

Джим Тайл был полностью с ней согласен. Он поднял усталый взгляд на Августина.

– Я просто проверяю несколько версий.