Урал — земля золотая
Шрифт:
— Ты? — изумились мы.
— Садитесь.
И через несколько минут мы гнали на легковушке по дороге. Машина была с «большим газом», на пустынных дорогах заповедника можно было развить хорошую скорость.
Резкий поворот, — и мы поехали по изрытой чебаркульской дороге. Когда-то давным-давно по краям этой дороги купец Раздершин вел поиски «оконницы» — белой прозрачной слюды, обнаруженной более двухсот лет назад у озера Чебаркуль. Раздершин посылал многочисленные отряды на разведку слюды и цветных камней. Слюда шла для окон. Она пользовалась большим спросом в богатых домах по всей Руси. Особенно много окон из слюды было в Москве. И белую слюду
Мы остановились на копи. На стволе сосны висела посеревшая от времени дощечка: «Прутовская копь № 74».
— Почему она называется Прутовской? — спросил Стась у нашего проводника.
Оказалось, что в конце XVIII столетия казак чебаркульской крепости Прутов, искавший в отряде купца Раздершина «оконницу», случайно выбрал пригорок и стал шурфовать. Слюда встречалась в породе маленькими убогими жилками. «Признак есть, поглубже копань (копь) нужно сделать», — подумал Прутов и начал долбить породу. Вдруг в «отвальчике» заметил Прутов какой-то камешек, с ноготь величиной. Понравился ему камешек — прозрачный такой, любо посмотреть. Вскоре разнеслась весть, что Прутов нашел драгоценный камень — топаз. Потом на первой топазовой «копани» было найдено много топазов. Теперь их здесь нет, даже отвалы вымыты дочиста.
Есть и другие копи заповедника, слава у которых в прошлом. Они заросли травой.
Уже поздно. Солнце садится за горы.
Охотники за камнями. Карандаш в земле. Лось побеждает в состязании. Растения — открыватели месторождений. Белка-летяга. Неторопливая косуля. На Ильменский Эльбрус. Места, где был Пугачев. Вода, содержащая радий. Подставка луны. Южноуральскйй Эверест. Прощайте, Ильменские Тау. Основателю заповедника.
Слышали ли вы об охотниках, у которых вместо ружей молотки с дли иной ручкой? Слышали ли вы об охотниках за камнями? Этих охотников можно увидеть во многих местах Урала. Зачем они ищут камни? Зачем подвергаются опасностям в горах, когда рудников и месторождений и так достаточно?
Оказывается, недостаточно. Растет мощь нашей страны. Все больше и больше требуется металла. Месторождений на Урале много, и мы обеспечены сырьем для заводов на несколько сот лет. Но одних руд мало, требуется и ильменит, и берилл, и полевой шпат, и песок, и апатит, и слюда. На Урале все это открыто. Много лет изучают Урал геологи. Что еще нужно? Нужно еще искать. Недра Урала еще недостаточно изучены.
Как только начинается лето, в хребтах Урала раздаются стуки молотков. Это геологи долбят породу, отыскивая минералы. Немало их бывает за лето и в Ильменах — величайшей сокровищнице земли.
Но Ильменский заповедник богат не только камнями. Минералы в южной части его, а в северной живут звери.
Когда Володя предложил нам поехать в северную часть, мы выкрикнули как боевой клич:
— В северные Ильмены!
Опять несемся на машине, но теперь на север, к ильменскому морю — озеру Миассову…
Посреди леса Володя остановил машину.
— Было бы ошибкой не посмотреть эту копь!
— Какую?
Он не ответил. Только у самой копи он поднял черный минерал и сказал:
— Знаете ли вы, что это такое?
Мы пожали плечами: откуда нам знать?
— Это то, с чем вы часто встречаетесь. Карандаш! Природный карандаш — графит.
Черные комочки мялись в руках и пачкали пальцы. Вася попробовал писать. Вышло даже лучше «магазинного» карандаша, так как грифели их делаются из смеси графита с глиной, а тут чистый, природный карандаш. Бери камень и пиши.
Поехали медленнее, дорога стала хуже. Приходилось выходить из машины и отбрасывать коряги. В одну из таких остановок Володя Гилев вскрикнул:
— Лось!
Посмотрели в указанную им сторону и увидели торчащие из-за кустов ветвистые рога. Лось, услышав выкрик, побежал.
— Ну, поехали! Догоняй!
Лес шел редкий, и мы в просвете опять увидели зверя. Володя нажал клаксон, лось встрепенулся и помчался вперед. Мы поехали быстрее. Зверь прижал уши и засеменил, не отбегая от дороги. Наш «шофер» захотел соревноваться с ним и погнал машину быстрее. Лось фыркнул, покосился на нашу машину и прибавил ходу. Машина летела на полный ход. Наконец, лосю надоела эта гонка, он ринулся в тайгу, хворост затрещал под его копытами. Володя остановил машину, вытер пот со лба и тяжело вздохнул:
— Все же лось вышел победителем в состязании, — настоящий стаер.
Много зверей и птиц обитает в лесах и полях заповедника.
Перед нами озеро. Одна часть его похожа на бегущего кролика, а другая — на громадную руку, схватившую испуганное животное за хвост. Каменные берега как будто наступают на воду. Вдали виднеются плоские горы, покрытые лесом. Глубоко вдающиеся заливы зацвели водорослями. Да! В этом озере есть что-то похожее на море: зеленоватая вода играет небольшими барашками волн, недалеко от берега, высоко подняв нос, несется лодка. На борту название: «Южный Урал». На корме сидит парень за рулем. Лодка поворачивает, на восток.
— В пролив поехал, — говорит Володя.
— Что за пролив? Куда пролив?
— Между озером, у которого мы сейчас стоим, и Малым Миассовым.
Машина медленно идет вдоль озера, оно медленно уплывает назад, и скоро лес скрывает его.
Неожиданно из лесу выбежала косуля, повернула красивую мордочку с черным, как пуговка, носом, насторожила уши и, сделав скачок, скрылась.
— Я читал в учебнике зоологии, что косули очень пугливы, — сообщил Коля..
— В заповеднике это свойство у них отпадает, — шутливо заметил Володя Гилев.
Машина остановилась.
— Идемте на «Ильменский Эльбрус».
«Эльбрус» был лесист. Стройные ели смешивались с развесистыми лиственными деревьями; лопухи с огромными листьями устилали землю. Взбираться было нетрудно, скал не было даже на вершине. Вместо каменного выступа, обычно венчающего гору, стояла деревянная вышка.
Чудесный вид открывался с Ильмен-Тау — высшей точки Ильмен. С севера на юг протянулся отдельными вершинами Ильменский хребет. На востоке синеют озера Еланчик, Чебаркуль, Черное. К югу точно застыло спокойное озеро Кисегач с двумя прилипшими к его зеркальной поверхности островами, совсем рядом ильменское «море» — озеро Миассово. Тут, разбивая свои волны о берег, бушует Тургояк, воды которого радиоактивны. Страшно это озеро в бурную погоду, рыбаки боятся его. На берегах Тургояка стоял некогда Емельян Пугачев. На краю горизонта синей цепью протянулся хребет Таганай. Таганай в переводе с башкирского — значит, подставка луны. Так назвали этот хребет башкиры за его высоту. И, наконец, на юге, гордо подняв высокую вершину, маячит «Южноуральский Эверест» — Урал-Тау.