Уральская копилка
Шрифт:
Значительный интерес для историка народного образования представляют «Очерки по истории профессионально-технического образования на Верх-Исетском металлургическом заводе в советское время». Здесь можно найти страницы, посвященные школе фабрично-заводского ученичества в годы восстановления и начала реконструкции завода (1922—1930 гг.). Здесь есть главы: «Школа в 1922—1924 годах», «Завод и школа в 1925—1930 годах», «Хозяева и шефы школы», «Заведующие школой», «Педагогический состав школы», «Ученические организации», «Первый учком», «Нотовцы», «Синяя блуза», «Драматический кружок», «Стенная газета школы», а заключает их глава «Их судьба», где автор делает обзор дальнейшей деятельности выпускников школы.
«Странствия
В эти годы Василий Алексеевич преподавал латинский язык в медицинском, юридическом, сельскохозяйственном и педагогическом институтах, в институте иностранных языков, а также в одной из средних школ, где этот язык был введен для опыта. Почти всюду латынь считалась тогда пасынком, кроме разве педагогического института. Автор разбирает причины этого, сознавая, какое большое значение может иметь знание языка для освоения многих наук.
Без преувеличения скажу, что меня поражает разнообразие людей, которых отобразил в воспоминаниях Василий Алексеевич: рабочие ВИЗа в одну из самых трудных годин истории уральского пролетариата, быт крестьянства и сельской интеллигенции пшеничного Зауралья, светская и духовная школа на Урале и в Белоруссии…
Несомненно, историки быта и школы найдут в записках Игнатьева много ценного. Кроме того, считаю, что ряд очерков стоило бы напечатать — или отдельным изданием, или в сборниках, например, очерки из быта духовной академии так и просятся в антирелигиозную хрестоматию.
В Уральское бюро краеведения, что помещалось в Свердловске в переулке Воеводина и где я работал в начале 30-х годов, ежедневно наведывалось много разного рода посетителей — и «простых», и ученых, и всяких. В том числе немало приезжих. Каждый посетитель был по-своему интересен и мог бы рассказать много любопытного, особенно в краеведческом смысле: слушай знай да записывай…
Слушал я, слушал, и пришла мне в голову мысль — пусть-ка они сами запишут, что найдут нужным. Взял я чистую конторскую книгу в переплете, написал на первой странице заголовок: «Краеведческая копилка», а пониже заглавия — приглашение заносить сюда различные сведения о природе, хозяйстве, общественной жизни Урала — что кому известно и чем в данный момент хотелось бы поделиться.
Начало не заставило себя долго ждать. 16 февраля 1933 года в бюро явился заведующий Осинским краеведческим музеем Федор Иванович Петровых и внес в «копилку» первый вклад. Он записал, что Осинский музей был открыт еще в 1911 году, перечислил, какие в нем отделы, сколько работников, какова связь с местной общественностью, — словом, небольшая, а все же любопытная информация.
Ниже этой записи вскоре появились краткие сведения об одном уральском краеведе — Л. М. Каптереве, авторе книжки «Дубинщина».
Начало было положено, и дело пошло…
Приведу несколько примеров того, что скопилось в книге за эти годы.
Студент Алапаевского геологоразведочного техникума Н. Г. Меркурьев сообщает о разведках на золото и платину в районе северного селения Кытлым, о природных особенностях края, об условиях работы.
Молодой свердловский гранильщик А. А. Боровских пишет 19 марта 1933 года, что в этот день скончался лаборант геологического музея при горном институте 75-летний Александр Васильевич Калугин, обычно веселый, жизнерадостный человек, увлекательно рассказывавший посетителям о минеральных богатствах Урала. Был он «практик-минералог… хорошо определял минералы макроскопически; мало того, зная великолепно уральские месторождения, он смело и безошибочно говорил при рассмотре вновь поступивших в музей образцов, откуда они взяты, с какого месторождения, рудника и даже горизонта!.. Им было, между прочим, открыто месторождение хризолитов… в районе д. Полдневой, в 75 верстах от Свердловска… Покойный интересовался не только «камешками» в том виде, в каком нам их преподносит природа, но и обработкой их; интересовался он камнерезным и гранильным делом, собирал коллекции минералов и т. д. Обо всем этом у него написано много статей, которые он любил охотно показывать тем, кто у него бывал…»
Выдающийся уральский фенолог В. А. Батманов 26 марта 1933 года дает краткую справку по истории фенологических наблюдений на Урале и их значении для народного хозяйства.
27 августа 1933 года директор Александровской фабрично-заводской семилетки (теперь Пермская область) А. К. Углев рассказывает, как школа работает по изучению Кизеловского района, учениками учтено 20 пещер, 6 пропадающих речек, 39 обнажений известняка, 61 ключ, из коих один с содержанием сероводорода и три — солей железа, собрана коллекция злостных сорняков, палеонтологическая коллекция, открыт небольшой торфяник и две залежи песка…
10 сентября 1933 года сделал запись сотрудник научно-исследовательского института северного плодоводства в г. Мичуринске М. Н. Саломатов. Работая в составе бригады этого института совместно с Уральской зональной плодово-ягодной станцией, он по заданию Наркомзема РСФСР выявлял природные насаждения дикой вишни и развитие плодоводства на Урале. Выявлено 1030 гектаров вишни в пределах современных Курганской и Челябинской областей.
14 сентября 1933 года бывший доцент Московского университета, ученый секретарь Государственного Исторического музея в Москве П. А. Дмитриев рассказывает об археологических разведках, в том числе о раскопке на месте стоянки в урочище Калмацкий Брод (под Свердловском). «Самым важным открытием является раскопка круглой землянки-жилища, диаметр которой был равен, насколько я помню, 7,50x8,50 метров. Это — первое жилище, открытое на Восточном Урале, если не считать сомнительных «балаганчиков», обнаруженных М. О. Клером на Горбуновском торфянике. Размеры и форма землянки для меня были неожиданными, так как в предшествующие годы мне удалось раскопать несколько небольших землянок прямоугольной формы на стоянках Липчинского и Тюменского районов, синхронных шигирским. Стоянка «Калмацкий Брод» важна тем, что ее культурный слой не нарушен, а потому была возможность открыть и землянку… Материал… поступил в Государств. Исторический музей в Москве…»
Это открытие относится к младенческому периоду археологического изучения Урала, которое во всю ширь развернулось в послевоенные годы. Дмитриевские записи для истории археологии на Урале имеют свой глубокий интерес: это, в сущности, большая журнальная статья, место которой — в солидном академическом издании.
Помеченные 24 мая 1945 года записи А. В. Биринцева рассказывают о деятельности Шадринского земства, об организации школы торфоведов и имеют большое значение для истории Среднего Зауралья. Трудам этого мемуариста земский архив обязан своим упорядочением и сохранностью.
Целых семь страниц записей убористым почерком посвящены «врачом-педиатром, агрономом-плодоводом — селекционером, персональным пенсионером» А. П. Бирюковым обзору своих многолетних трудов по плодоводству в Среднем Зауралье. Тут и выведение новых сортов, включенных потом в стандарт, тут и организация совхоза-плодопитомника, широко поставленная пропаганда словом и делом: чтение лекций, организация курсов, проведение многочисленных выставок, разведение садов при всех лечебных и учебных заведениях Шадринска и части его района, издание брошюр, написание многочисленных статей в газетах, в журналах… Запись сделана 8 сентября 1954 года.