Уратмир
Шрифт:
Теперь я прощён? с глубоким мужественным и гордым взглядом спросил лишённый греха от истока. Леля молча, с умилением покивала головой, поглаживая «несуществующее» Нукли рукой. Эти сладкие мгновения были нарушены внезапной сосредоточенной настороженностью юноши, который моментально почувствовал близкое присутствие невероятно сильного и свирепого существа. Он не мог понять, где оно находится, но он чувствовал, что оно их видит. Орион пару раз огляделся…
Что происходит? видя мгновенно изменившееся состояние юноши, забеспокоилась и Лели. Избранный дозорным неба понимал, что ещё какое-то мгновенье и этот зверь нападёт.
Надо
Резким движением он схватил её и вместе с ней присел на лавочку. Они оказались в беседке. Вокруг забора стояло огромное количество ратников и могучих первородных воинов, которые были явно не обрадованы прекращением праздника в замке. Там же присутствовал и Стражил со всеми пятью Царствующими Отцами. Орион с Лели обескураженно смотрели на огромное количество всяких светлых существ, вот-вот готовых броситься в бой по первому приказу. Все были удивлены, обнаружив в беседке за закрытыми воротами сладкую парочку. Стражил посмотрел на Генрорда, который был очень встревожен этой ситуацией. Он осуждающе смотрел на ребят и неодобрительно покачивал головой.
Стражил! Все свободны! Распускай воинов, а охранники пусть займут свои посты. Сегодняшний праздник окончен!
Генрорд говорил стоя, с чуть приподнятой рукой, которую с выбросом напряжения бросил вниз. Внучка понимала, что этот жест таил в себе большое разочарование.
Руевит с Трогряном, души которого следовали за ним по пятам, тут же попрощались со своими Царствующими братьями, понимая, что их помощь в наказании ребят просто не имеет смысла. Оставив ситуацию на разбирательство Генрорда, Градвирга и Стролина, они отправились к своим «этно-планетам».
Стражил, открой ворота, я хочу посмотреть поближе на эти два недоразумения.
После чего старейшие прародители двинулись к ним. Ребята были встревожены тем, что их будут ругать, а это очень утомительно и долго. Впридачу ко всему, они вытащили оттуда Нукли, которое беззаботно спало у Ориона на руках. А Орион был взволнован еще и тем, что почувствовал что-то угрожающее в саду.
Генрорд не успел начать читать лекцию об ответственности, преимущественно о том, что сделанный проступок очень серьёзен, и за это ребята будут подвергнуты острастке, когда он и его братья увидели в руках «миссии» божественное Нукли. Наступила волнительная пауза. Из-за очевидного ступора Царствующих Отцов последний даже забыл то, о чём хотел говорить. После сравнительно минутного заворожённого наблюдения за чудесным созданием Генрорд всё-таки взял себя в руки.
Помимо всего, что вы натворили, так еще и вытащили святого Нукли из «Сада Богов». Его надо быстро вернуть обратно! как всегда нравоучительно произнёс дедушка.
Отец мой, мы не можем вернуть его назад! с опаской в речи произнёс Орион.
Значит, поймать и вытащить ты смог, а вернуть ты не можешь. Что же тебе мешает?
Отец мой, в саду я почувствовал огромную необъяснимую и непонятную мощь, которая была неудержима. Ей не нравилось, что мы находились там.
Генрорд пересёкся взглядами с Градвиргом и Стролином, после чего с тревогой в голосе, произнёс:
– А как вы думаете, почему четыре утра и пять вселенских ночей назад «Сад Богов» был закрыт? совершенно в сердцах сказал старейший из братьев.
Дедушка, что там? Лели в пылу обратилась к любимому предку.
Мы не имеем право и не обязаны рассказывать о том, что происходит там. Больше того, если не обойдётся, всему «белому миру» придётся
Эти слова были всплеском того раздражающего негатива, который окутал всех Царствующих Отцов. Они с трудом сдерживали себя, понимая гораздо больше, чем молодая сладкая парочка, и видя возможные колоссально отрицательные последствия этой выходки.
Лели, я же тебе не просто так запрещал даже задавать вопросы о саде. Теперь вы знаете, что надо слушать то, о чём вам говорят. Там ты нашёл беспристрастную праведность, которая отразилась от искупления самого тебя. Есть явившееся свидетельствование, изречённое самим Инродвергом: «Нельзя передать больше праведной воли, чем есть у тебя». Сейчас ты явил грядущему царству призыв к распределению справедливости независимо от объёма свободы. Изъятие божественного Нукли из сада может привести к необратимым и немыслимым последствиям для всего нашего мира. А пока это действие очень оскорбило… Генрорд не стал договаривать свою мысль и непонятным образом остановил свою речь на самом интригующем моменте.
Генрорд, но как теперь вернуть Нукли? ещё грубее вопросил Градвирг, уже без капли терпения. Срываясь на чистые глаза Ориона, он сердито нахмурил брови, стиснул зубы, тем самым заставляя шевелиться свои скулы. Взял Нукли в свои руки. Это создание было единственным, что улучшало всем настроение. С каждой минутой всем начинало казаться, что вымышленный зверёк из мира грёз начинает стягивать на себя взоры. Это создание, словно наркотик, с каждым новым взглядом притягивало всё сильней.
Идите в замок и ждите нас там, пока мы с братьями будем решать этот вопрос!
Я не могу позволить вам пойти туда! Извините меня за мою дерзость, первородные Отцы, но там неведомая огромная сила, бьющаяся в агонии страстей. Я даже не могу понять её природу.
Орион тревожился за них и не хотел из-за своей глупости подвергать опасности Царствующих Отцов.
Я же сказал вам, домой! Хотя бы здесь вы можете послушаться! Стражил отведёт вас. Это всё! резко и в последний раз отрезал Генрорд.
Ребята в смешанных чувствах отправились за Стражилом в замок, где от банкета уже не осталось и следа. Беспокойство Лели было очень сильным, ведь она теперь поняла, какой силой обладал Орион. Если он о чем-то волновался, значит, это неспроста. Они прошли практически весь путь молча. Каждый думал о том, что же всё-таки было в саду ещё? И что будут делать дальше Праотцы?
Орион, что же там произошло?
Лели, я сам толком не понимаю. Я чувствовал угрожающую опасность. Мне казалось, что чем больше мы там находимся и держим у себя Нукли, тем меньше я мог владеть своей первородной сутью. Я чувствовал, как огромные потоки моего разума начинают потихоньку таять. Этот процесс был абсолютно неподвластен мне. Это так странно, словно ты теряешь постоянный миг своего широчайшего виденья. Ты вроде остаёшься тем же, но вот огромное количество моей сути, понимания, ощущений начинает теряться в странных глубинах сознания, которое словно отказывается давать тебе права на их возврат. И самое ужасное это то, что я ощущаю сейчас, оказавшись в своей среде. Я словно не могу надышаться. Всё вокруг обрело краски, вкус, жизнь. Сейчас мне даже кажется, что я почувствовал что-то такое, что хуже смерти. Я будто бы погружался в ограниченное забвение, в котором мог остаться собой, но забыть, зачем мне быть.