Урод

Верт Александр

Но как только за ним закрылась дверь, и он остался один в коридоре, с ресниц предательски сорвалась слеза, заставляя принца грубо выругаться и смахнуть ее рукой, на которой были еще следы крови, той же крови, что текла в его жилах.

Рен-Ли сидела на каменном полу и плакала, когда дверь открылась, и в темницу зашел Мэдин. Он холодно посмотрел на девушку.

– Ваше Высочество, прошу вас, - проговорила она. – Ваша мать сказала, что вы будете рады, и я…

– Рад тому, что вы

организовали западню моему брату, моему единственному другу, моей опоре и советнику? – спросил Мэдин холодно.

Девушка только задрожала, всхлипнув.

– Не мой ли брат вытащил тебя из помойки, в которой ты раньше обитала? – спросил он, приближаясь к рыжей особе. – Хочешь сказать, что именно так выглядит твоя благодарность?

– Я просто выбрала Вас. Поверьте мне, я люблю Вас.

Мэдин криво улыбнулся, а Ли продолжала:

– Правда. Я почти уверена, что скоро у меня под сердцем будет биться сердце вашего ребенка, разве это не доказательство моей любви? – умоляюще спрашивала Ли, стоя на коленях.

Мэдин отрицательно покачал головой.

– Ты тоже была в доме моего дяди, а там, как я знаю, было очень много мужчин, кто докажет мне теперь, что это мой ребенок, раз уж ты потакаешь привычкам шлюхи и ползаешь где попало?

Рен-Ли задрожала, закрыла рот руками и заплакала.

– Я не… сир, я клянусь вам, после того, как я стала вашей я… Ваша матушка была со мной, она знает, что я…

– Какая жалость, - вздохнул принц иронично. – Моя мать мертва и никому уже ничего не докажет.

Он развел руками и жестом велел стражникам зайти, позволяя сделать им то, что было оговорено раньше.

Девушку схватили, и сразу же заткнули ей рот кляпом и крепко связали руки за спиной.

Рядом с принцем появился палач, старый, не скрывающий своего лица. Он посмотрел на девушку, затем на принца и произнес:

– Вам не обязательно присутствовать.

– Я хочу посмотреть, - надменно сообщил Мэдин.

Он скрестил руки у груди и наблюдал, как стражники перекинули через балку две веревки, затем привязали их к ногам девушки и резко вздернули ее вверх, заставляя висеть в воздухе с разведенными ногами.

Та пищала, плакала, скулила, но кляп не позволял ей кричать.

– Разорвите ее платье, я хочу видеть ее лицо, - приказал Мэдин.

Стражники подчинились, разрывая ткань руками, да так, чтобы непременно потрогать ее грудь, и без того обнаженные бедра. Мэдин не вмешивался, он смотрел в зеленые глаза, которым он сам поверил пару дней назад.

Она смотрела на него и плакала. Ее глаза такие хитрые и такие взволнованные могли бы обмануть любого, но не Мэдина, который видел уже ее игру в деле, а ведь не так давно он был очень рад тому, что встретил по-настоящему умную женщину.

– Я могу начинать?
– спросил палач. – Масло уже давно кипит.

Мэдин кивнул, не отводя от нее глаз.

Он смотрел только на ее лицо, когда старик подошел к ней и грубым движением, не прикасаясь к телу, приставил к ее промежности металлическую трубку, двинул ее в одну сторону, отодвигая складки кожи, прикрывающие влагалище, затем в другую и резко ввел ее внутрь.

Девушка дернулась, стала извиваться как змея, наконец осознав, что будет дальше. Она что-то мычала, явно умоляя принца выслушать ее, плакала, но он смотрел в ее зеленые глаза, только прислонился к стене, но продолжал молчать.

Помощник палача, маленький мальчик в таком же одеянии, принес ему металлическую воронку, которую старик небрежно закинул в торчащий край трубки. Мальчишка убежал на мгновение в коридор к огню, чтобы принести металлический кувшин, шипящий и нервно булькающий. Масло действительно кипело, даже теперь, когда было снято с огня.

Девушка еще раз дернулась, но палача это не смутило. Он перехватил кувшин, защищая свою руку толстой перчаткой, и безжалостно залил масло в воронку.

Мэдин наблюдал, как исказилось прекрасное лицо, побелело, но девушка продолжала смотреть на него с отчаянной мольбой, словно он мог что-то изменить.

Пахло паленой плотью, этот запах Мэдину был хорошо знаком. От него он сразу вспоминал детство, подступал приступ тошноты, но он не двинулся с места, глядя на нее, видя слезы падающие вниз.

Жалости в нем не было, сожаления тоже.

– Можете поиметь ее лживый рот, пока она еще жива, - произнес он страже холодным тоном и вышел, забирая со стола дежурного открытую бутылку рома и осушая ее на ходу.

В темничном коридоре эхом раздался глухой стон женщины, изо рта которой вынули кляп, вот только кричать она уже не могла, а Мэдин не смог бы ни смотреть, ни терпеть эту мерзкую тошноту.

Когда Мэдин пришел к брату, то едва стоял на ногах, его так откровенно шатало, что Антракс подорвался с места, чтобы его поддержать. Правда, стоило Мэдину заговорить, и причина состояния стала очевидна, он был невозможно пьян, чего с ним обычно не случалось.

– Я должен тебе признаться, - сообщил он, цепляясь в плечи брата.

Язык его заплетался, но он с решимостью смотрел в прорези маски Антракса.

– Я столько лет молчал, но сейчас я сойду с ума, если не скажу…

Мэдин набрал полную грудь воздуха и вдруг выдал:

– Твою мать убил Мерид Шад, мой дядя, и вообще это все затеяла моя семья, чтобы посадить на трон меня, понимаешь? Прости меня.

Он приблизился и положил голову на плечо Антракса.

– Умоляю, прости меня, я не хотел рождаться первым, вот, правда.

Антракс рассмеялся.

– Мэдин, я все знаю. О чем ты? Я все видел своими глазами и все помню.

Старший отшатнулся, словно его окатили кипятком.

– Но ты же говорил…