Уродина
Шрифт:
В этом году мои приоритеты несколько сместились.
На большой переменке народ обычно разбегался кто куда. Уходили на улицу из душного класса, мальчишки - в спортивный зал, погонять мячик, девочки - группками посплетничать. Я оставалась в классе и читала очередной зарубежный роман. На сей раз это были "Отверженные" Гюго. Девочки не ушли и оживлённо обсуждали предстоящую вечеринку. Я прислушалась. Полинка сообщила, что родители разрешили ей пригласить друзей к ним домой:
– У нас полно места, приходите все. А папа купил новые пластинки, будем танцевать.
Лилька, всегда посещавшая все
– Вот только Саша пусть приходит без Веры. Если собираемся классом, нечего тащить за собой своих подружек. Твой же Олег не придёт?
Полина, очень красивая черноглазая брюнетка, несколько лет дружила с мальчиком из старшего класса. Все переменки напролёт они торчали под нашей дверью.
Полинка рассмеялась, показав свои беленькие ровненькие зубки:
– Нет, конечно, не придёт.
Люда из военного городка, закатывая глазки, сообщила, что к ним в часть возвращаются Вьюгины, и Павлик опять будет с нами учиться в третьей четверти. Все знали, что Павлик влюблён в неё безответно чуть ли не с первого класса, а ей нравится Олег, но увы... Из них двоих он выбрал Полину. Возвращению Паши все обрадовались, он был очень хороший компанейский мальчик, умел найти общий язык и с одноклассниками, и с учителями.
Нелля волновалась, будет ли Эдик. Ведь приходилось сбрасываться по рублю на колбасу, сыр, хлеб, кабачковую икру и сладкую воду. А Эдикина семья жила довольно скромно. Неожиданно для самой себя, я выпалила:
– Я заплачу за Эдика.
Девочки дружно развернулись ко мне. Выражение их лиц говорило о том, что впервые в жизни они услышали говорящую парту или классную доску.
Полинка опомнилась первая:
– Анастасия! А ты придёшь? Приходи, знаешь, как будет весело.
Хорошая она девочка, я бы с ней дружила, но у неё есть Олежка, с которым они неразлучны, да и очень странно мы бы смотрелись со стороны: красавица и уродина. Я задумалась, молчала и потянулась почесать свою бородавку. Её не было! Моя бородавка исчезла! Не может быть, она, наверное, с другой стороны... Нет... Это невероятно! Мне уже потом объяснила мамина подруга, врач, что после того, как я похудела, у меня поменялся гормональный обмен, и она просто рассосалась. Я была так поражена, что не слышала, как девочки дружным хором просят меня присоединиться, а Та, Которая Внутри, заявила категорически: "Пойдём!".
Я возвращалась домой в полном смятении чувств. Как же я пойду? Мне даже нечего одеть? Форма висела на мне, как мешок на огородном пугале, купить новую посредине учебного года было невозможно. Всё та же соседка, тетя Соня, распорола её и ушила, как могла. Да и кто ходит на танцульки в форме? Может попросить Лильку дать что-нибудь надеть? Я знала, что её папа вхож на местный склад, где всегда покупает дочке новые наряды. Нет, я не буду попрошайничать. Значит, не пойду! Та, Которая Внутри, разревелась и отвернулась, не желая со мной разговаривать.
Дома меня ждал сюрприз. Мама купила отрез на платье!
– Асенька, посмотри какая ткань красивая, не пойму только что это, не шерсть, не вельвет. Мне приятельница привезла из Киева.
Мы еще не знали тогда, что это новый материал кримплен, который покорит страну и оденет в ближайшие десять - пятнадцать лет всё женское население. Та, Которая Внутри утёрла слёзки, захлопала в ладоши и заорала: "Ура!"
Ткань была двусторонняя тёмно-вишнёвая с синими ромбами с одной стороны, и синяя с вишнёвыми - с другой. Я, естественно, выбрала вишнёвую. Ох, и намучилась вначале тётя Соня с незнакомой фактурой, Не зная, что её нельзя гладить горячим утюгом, она прожгла дырку. Но всё кончилось благополучно. У меня было новое платье. Воротничок, поясок и манжеты портниха сделала с изнаночной стороны, также обтянула пуговички.
– Ну, давай, Настю, (так она меня называла) принимай обновку и смотрись в зеркало. Шоб я так жила, какая ты стала ладная дивчина.
Я смотрела на себя, не узнавая. Под подбородком, откуда раньше без всяких переходов начиналось толстое тело, сейчас появилась шея, ткань натягивала небольшие груди, поясок обнаружил талию, подчеркнул бёдра и стройные крепкие ножки.
Отмечали 30 декабря. Оставаться на ночь нам ещё "предки" не разрешали. Каждая из мам что-то приготовила, стол ломился от изобилия. Пришли все, кроме одной девочки, которая умудрилась заболеть ангиной. Подняли бокалы с газированной водой и выпили за Новый 196. год. Сюрпризом явился Пашка Вьюгин, он приехал раньше, остановился у своего друга Шурика, чтобы вместе с нами встретить праздник.
Наконец, убрали со стола и Полины родители ушли, пообещав, что вернуться в 23.00.
Мы перешли в большую комнату, Полина поставила пластинку "А у нас во дворе..." Все толпились кучками, девочки отдельно, мальчики отдельно, никто не решался первым начать. Тогда Полина выключила верхний свет и зажгла настольную лампу. Эдик подошёл и пригласил Неллю, Паша - Люду, Саша - Полину. Остальные тоже нашли себе партнёрш и топтались в обнимку под музыку. Мы с Лилькой стояли в углу, она обиженно сопела, а я наблюдала за всем с большим удовольствием, мне всё было в новинку. Кто-то поменял музыку, поставил "У моря, у синего моря..." и ко мне подошёл Паша:
– Аська! Привет! Я тебя и не узнал сразу, думал новенькая. Ну, ты даёшь, ты что с собой сделала? Пошли танцевать.
– Танцевать? Так я не умею...
– А чего тут уметь. Цепляйся мне за шею и балдей.
Мы вышли в круг. Паша обнял меня двумя руками, крякнул от удовольствия и мы стали покачиваться в такт музыке, изредка переступая ногами. Мальчики повеселели, видно кто-то тайком (подозреваю, что Паша) притащил бутылку вина. Я танцевала с Сашей и ещё с кем-то. Потом Паша предложил крутить бутылочку. Девочки поначалу ойкали и сопротивлялись, но согласились, только если пары будут выходить в другую комнату. Я отказалась категорически. Тогда девочки заявили, что если я не буду, то и они тоже. Не стану же я всем объяснять, что представляю себе, как противно мальчику будет целовать меня длинноносую с металлическими скобками на зубах. Все стали меня уговаривать и пришлось подчиниться большинству. Я каждый раз с облегчением вздыхала, когда горлышко бутылки проскальзывало мимо.
Но вновь бутылочка раскрутилась и нагло уставилась на меня. Паша поднялся и протянул мне руку:
– Пошли...
Мы вышли на кухню. Зажав рот, чтобы не чувствовались скобки, и высоко задрав голову, чтобы не мешал нос, я приготовилась целоваться...
Когда всё это закончилось, Паша вернулся, а я под предлогом попить воды, схватила пальто, шарф и выскочила на улицу. Хватит с меня поцелуев. За углом дома кто-то курил, вспыхивали огоньки, но на меня не обратили внимания.