Уродина
Шрифт:
В тот апрельский день Даше нездоровилось уже с утра. Она еле отсидела три пары, за обедом поковырялась в тарелке с кашей. Когда мы вернулись в комнату, её уже знобило и болело горло. Симок, как назло, не было дома. Я стала рыться в тумбочке у Симки рыжей. Ну и бардак у неё! Конспекты вперемешку с драными чулками, пачки ваты, старый тапок... о, наконец, маленькая сумочка, в которой я нашла термометр и лекарства. Приняв жаропонижающее, Даша уснула. Собрав наши грязные халаты, я направилась в прачечную, когда в комнату громко постучали. Засунув свёрток под кровать, я приоткрыла дверь. На пороге стояли двое взрослых дядек...
Двадцать шесть лет было этим "дядькам", но мне, восемнадцатилетней, они казались пенсионерами. Одного из них я знала. Тощий, лысеющий блондин, Эрик, друг Симы чёрненькой. Второго я видела в первый раз. Высокий упитанный брюнет, крупные черты лица, полные губы.
– Симок нет, - заявила я и потянула дверную ручку на себя. Брюнет успел схватить меня за рукав:
– Слушай, это ты та самая Анастасия, которая грозилась удушить Симону?
– Он оглушительно расхохотался.
– Тише вы, у меня подруга больная, только что уснула...
– Больная!? Так мы же почти врачи. Эдик, где твоя сумка?
Бесцеремонно оттолкнув меня в сторону, они вошли в комнату и направились к спящей Даше.
– Эрик! Доставай шприц, скальпель, спирт, будем девушку оперировать. А ты принеси кипятку.
– Никуда я не пойду, и вас с ней не оставлю. И, вообще, у меня нет чайника.
Даша от шума проснулась и с удивлением смотрела по сторонам.
– Конечно, только ты выйдешь, мы её сразу вскроем. Тебе останется только зашить. Мы так всегда поступаем с первокурсницами.
– И он опять расхохотался. Клоун. И зачем он пошёл в медицину?
– Ладно, ты видно только с Симоной храбрая.
Он постучал кулаком в стену, высунулся в окно и проинструктировал соседей, что нужно делать. Пока, достав фонендоскоп и ложечку, послушал Дашу, посмотрел горло.
– Ничего страшного, вирусная инфекция.
Через несколько минут соседи доставили нам горячий чайник, баночку с мёдом, малиновым вареньем и, почему-то, солёными огурцами.
– А теперь нужно отпраздновать счастливое спасение тяжёлой больной. Эрик, доставай.
На столе появились кружок домашней колбасы, кусок сала, крашенные яйца, белый хлеб и бутылка с прозрачной жидкостью.
– Попробуйте, девушки, это сливянка, не какой- то бурачный самогон. Вы помните, что сегодня Пасха? Выпьем же и, наконец, познакомимся. Это - Эдик, а я - Зураб. Мы учимся вместе, коллеги. Вы, как уже знает весь медфак, Анастасия, а спасённая красавица...
– Даша, - почему-то ответила я. Зураб? Армянин, что ли? Похож...
– Ага, Зураб, так зовут всех злостных алиментонеплательщиков.
– Он опять рассмеялся, показывая белые зубы с маленькой щербинкой впереди.
– Злостные...что?
– у меня сегодня что-то с юмором было туговато.
Когда через час или два вернулись расфуфыренные, накрашенные и тоже не очень трезвые Симки, они застали живописную картину. Две пьяненькие девочки в компании с двумя парнями, успешно прикончившие бутылку сливянки. Эрик откровенно ухаживает за Дашей, гладит её по ручке, Зураб рассказывает обязательные анекдоты про морг и оживших мертвецов, все весело хихикают. Симка чёрненькая тут же уселась Эрику на колени и принялась его целовать, а рыжая подсела к Зурабу, чмокнув его в щёчку. Она то трогала его за руку, то касалась плеча. У меня вдруг испортилось настроение, да и Даша откровенно клевала носом.
– Так, концерт окончен. Девушка больная и хочет спать. Забирайте свою колбасу и сматывайтесь. Всё на сегодня.
Гости нехотя засобирались и ушли, захватив с собой Симу чёрную.
Уложив Дашу на дальней от окна кровати, укрыла всеми одеялами, распахнула настежь створки и, притащив ведро воды, собралась мыть пол.
– Ты чего расселась?
– повернулась к Симе рыжей.
– Не спать же нам в этом хлеву. Иди на кухню мыть посуду.
Симка тяжело вздохнула и, хотя никакого отношения не имела к нашей пирушке, послушно собрала тарелки и стаканы и ушла.
Утром, проснувшись, как обычно, в половине шестого, выглянула в окно. Моросил мелкий дождик, но это был не повод отменять ежедневную пробежку. Я накручивала круги по стадиону, ни о чём не думая, вдох - выдох, раз, два, раз, два... Колбасу ела? Ещё круг... Салом закусывала? Ещё один...
Вернувшись в общагу, спустилась в душ. Горячей воды, как обычно, не было, но мне не привыкать. И лишь возвращаясь в комнату, вспомнила, что халаты так и остались валяться со вчерашнего вечера под кроватью. Я без зазрения совести взяла бы Симкин, только я в нём утону. По счастью, нашёлся Дашин халат, а она всё равно сегодня ещё на занятия не пойдёт. Подошла к ней, пощупала лоб. Вроде не горячая, пусть спит.
Пары пролетели быстро, купив в столовой Даше кашу с тефтелями, отправилась домой. В комнате за столом восседали Зураб и Даша. Перед ней стояли кастрюля с разливной ложкой и тарелка, от которой шёл ароматный парок. Зураб приподнялся:
– Привет, Настя. Вот пришёл навестить больную. Хочешь куриной лапши?
Я что-то буркнула в ответ, мол, уже поела.
– Ладно, я пошёл, потом зайду за кастрюлей.
"Это что тут происходит?
– поинтересовалась Та, Которая Внутри.
– Зураб клеится к Даше?" "А тебе не всё равно?" - ответила я и опустилась рядом с Дашей на стул.
– Ты как? Я вот тебе тефтелей принесла.
В это время отворилась дверь и заявилась рыжая Сима с пакетом. Она вынула оттуда бутылку молока, и ещё кучу всего в бумажных обёртках:
– Вот, сейчас нагрею тебе молочка...
– Глянув на заваленный продуктами стол, дружно рассмеялись.
Прошли недели две. Я вернулась в общежитие, Даша отрабатывала пропущенный материал. В дверь постучали. "Проходной двор" - подумала, открывая. В проёме стоял Зураб. Я уже поняла, что просто так его не выпроводишь, отчеканила привычное "Симок нет, Даши тоже нет, сейчас отдам твою кастрюлю..." и, повернувшись спиной, направилась вглубь комнаты. Хлопнула дверь. Ушёл...