Уродина
Шрифт:
Что мне теперь делать? Как я расскажу об этом маме? Зачем мне сдался сейчас этот ребёнок, когда я ещё ничего в своей жизни не успела... Первый раз я пожалела, что нет у меня верной и преданной подруги, которой можно всё рассказать и послушать, пусть дурацкий, но всё-таки совет. Какая же я невезучая... Неожиданно я почувствовала, что меня тошнит... Вот, первые признаки...
Есть всё-таки на небесах святая, точно из бывших грешниц, оберегающая наивных девочек, вроде меня. Через три недели я поняла, что никакого ребёнка у нас с Сашей не будет.
Последний учебный год начался, как обычно. Поцелуйчики,
– Скажи, Ася, у вас с Сашкой что-то было?
Я вздрогнула.
– С каким?
– С нами учился ещё один Саша, которого все называли Шуриком.
– Ой, ты прекрасно знаешь, о ком я говорю.
– С чего ты вдруг взяла?
– Я вижу, как он на уроках смотрит на тебя.
– Ой, это тебе кажется. По-моему, он смотрит на тебя.
Лилю такой поворот событий явно заинтересовал. Она покраснела:
– Ты это серьёзно?
– И надолго замолчала, оставив меня в покое.
Глава 7
Одиннадцатый год обучения был совершенно лишним. Нам его добавили, когда ввели в школах производственное обучение. Теперь раз в неделю дружным коллективом мы отправлялись на Машиностроительный завод, учиться токарному делу. Надев комбинезон и косынку, я с трепетом подходила к станку. Что-то там крутилось и искрилось, разбрасывая вокруг себя металлическую стружку. Я выучила новые для меня слова: обтачивание, растачивание, подрезание, резка, фаска и торцевание, абсолютно не вдумываясь и не понимая, какая между ними разница. Звучали они, как песня, как гимн умелым мужчинам, не боявшимся подходить к этому, брызжущему огнём и металлом, станку. Похоже, это не было моим призванием. Походив кругами вокруг работающих людей (которым мы, по большему счёту, вовсе не были нужны - они должны были выполнять свою производственную норму), послонявшись по цеху, мы с девчонками уходили на подсобные работы: что-то подметали, переносили, складывали. Так и проходил день.
Лучше бы я ходила в нашу районную больницу. Драила бы там полы холодной водой, выносила горшки, мыла больных, ходила в перевязочные. Видела бы грязь, кровь, гной, боль, безнадёжность в глазах обречённых и смерть. Слышала бы стоны тяжело больных, плач родных, потерявших своих близких. Всю изнанку профессии врача. Мне же всё это рисовалось, как на плакатах: белоснежный халат и благодарные взгляды спасенных мною людей. Может я тогда подумала бы лишний раз, какую профессию выбрать? Трудно сказать, разве можно это понять наперёд, ведь я до сих пор ни одного дня не пожалела, что стала врачом.
В классе все словно сошли с ума. Записочки, перешёптывание, переглядывания, горькие слёзы на переменках в женском туалете. Кто-то с кем-то дружил, ссорился, мирился, заводил новые отношение. Я смотрела на всё это со стороны глазами взрослого человека, приобретшего свой "печальный" опыт в том, что все называли любовью. Меня больше волновал вопрос, куда поехать учиться. Всё-таки Омск-Томск-Новосибирск это очень далеко. В начале третьей четверти приехал к нам в школу "зазывала" из УжГУ. Он рассказывал о молодом университете, новых кафедрах, приглашал поступать на математический факультет. Я случайно спросила его, есть ли у них медицинский факультет и, получив положительный ответ, поняла, что вопрос, куда ехать, для меня решён.
С Сашей мы, можно сказать, помирились, Невозможно находится полдня рядом, сталкиваться на спортивной площадке, классных вечеринках и продолжать дуться друг на друга. Я почти обо всём забыла, словно не было этой летней поездки, нашей неожиданной близости, моих переживаний. Я была устремлена в будущее. Словно только там меня ждёт что-то волшебное, сказочное. Вот тогда будет жизнь! Интересная, наполненная событиями, любовью и славой, и я в этом будущем какая-то необыкновенная... Так часто мы ошибаемся в юности, считая сегодня скучным, нудным и, в ожидании прекрасного завтра, отбрасываем день за днём, не думая по неопытности и молодости, что не так уж и много их нам, этих дней, отпущено.
А пока что пролетел последний школьный год, сданы экзамены на аттестат, прошёл выпускной вечер, который для наших родителей оказался более весёлым, чем для нас. В магазинах было пусто, но нам накрыли прекрасный стол, взрослые выпили за нас, за учителей, за мир во всём мире. Все жались по углам и вздохнули свободно, лишь когда родители отправились по домам, а мы, по традиции, гулять до утра по родному городку. В этот вечер Саша, улучив момент, отозвал меня в сторону:
– Ася, мы уезжаем отсюда. Папу опять переводят в Москву. А послезавтра я уже еду сдавать документы и проходить приёмные экзамены. Во ВГИКе всё начинается на месяц раньше. Можно я тебе потом напишу?
Меня охватили смешанные чувства: радость, что Саша исчезнет из моей жизни, как напоминание о не самом лучшем, что со мной случилось, и сожаление, что, скорее всего, мы уже никогда не увидимся.
– Да, конечно, напиши, я буду рада.
Та, Которая Внутри, сказала с укором "Хоть поцелуйтесь на прощание, будет так трогательно, как в кино". Но целоваться мы не стали, "кина" не получилось.
Отправив по почте документы в УжГу, в конце июля уехала на экзамены. Абитуриентам предоставлялось общежитие. Вот тут мне повезло. Я попала в одну комнату с девочкой, ставшей моей лучшей подругой на долгие годы. Мы даже были похожи внешне: одинаковые фигуры и рост, тот же "конский хвост" на макушке. Даша была старше меня на три года, красавица - натуральная блондинка с широко открытыми голубыми глазами и нежной прозрачной кожей. И носик у неё был маленький и прямой. Приехала она из Львова, где уже пыталась поступать безуспешно два года подряд. Мы сразу потянулись друг к дружке и уже не разлучались все две недели, пока шли экзамены. Та, Которая внутри шутила: "Вам осталось только разрезать запястья и поклясться на крови в вечной дружбе"
Первой была биология. В небольшом классе сидела приёмная комиссия из трёх человек. Две молодые женщины и между ними дремал старенький дедушка, такой старый, что, похоже, при нём отменили крепостное право. Я вытащила билет. Вот так номер! Первый вопрос:
"Формы полового размножения и их характеристики". Остальное я тоже знала прекрасно.
Я повертела билет в руках и заявила:
– Буду отвечать.
Старичок открыл один глаз.
– А готовиться?
– уточнила женщина справа.