Уродливые небеса
Шрифт:
— Почему это?
— Потому что меня влечёт к тебе.
Лебедь ухмыляется.
— Я это заметила.
— Ты заметила? — спрашивает Дерево.
— Я чувствую такие вещи, — говорит Лебедь. — На самом деле это не новое чувство, это больше похоже на расширение зрения, но я могу видеть эмоции, исходящие от тебя. Это то, что естественным образом развивается в первый год твоего пребывания на Небесах.
Дерево краснеет.
— Не стесняйся, — говорит Лебедь. — То, что ты чувствуешь ко мне, прекрасно. Немного неожиданно для такого сильного чувства, но мне нравится, как оно вырывается
Дерево наблюдает, как она следует за невидимыми потоками в воздухе. Её сверкающие глаза захватили их внутри себя.
Она хихикает.
— Теперь ты возбуждённый.
— Возбуждённый? — спрашивает он. — Как я могу возбудиться? Мы не можем заниматься сексом на Небесах. У нас нет половых органов.
— О чём ты говоришь? — спрашивает Лебедь. — Конечно, мы всё ещё можем заниматься сексом на Небесах.
— Как? — спрашивает Дерево.
— КЛОТТА не отводила тебя к себе в постель?
— Нет.
— Обычно она спит со всеми новичками.
— Я был там всего один день.
— Ну, тогда мне придётся показать тебе, как это делается, — говорит она.
Лебедь выгибает спину, чтобы толкнуть свою остроконечную грудь ему в лицо. Ухмылка растягивается на её болотно-зелёных губах, как будто она собирается развратить невинного, и идея состоит в том, чтобы выпускать облака расплавленного фиолетового стекла из пор на её коже.
Дерево понятия не имеет, что делать. Он действительно не помнит, как занимался сексом как человек. Он просто помнит, что для введения требовался пенис и отверстие.
Он пытается следовать её примеру. Она целует его, всасывает в рот его золотые губы. Её язык скользит по его плечу. Дерево смотрит ей в рот. Она беззубая. Есть гребни хрящей, но они больше похожи на рыбьи, чем на человеческие. Весь её рот представляет собой вытянутый язык, который выкатывается из её губ и массирует заднюю часть шеи Дерева.
Она взволнованно улыбается языку-многоножке Дерева. Его сотни ног больше похожи на тонкие щупальца. Они пробегают по щеке Лебедя и щекочут её ухо.
Лебедь прижимается губами к многоножке и закрывает глаза. Когда её гигантский язык скользит в рот Дереву, она начинает дрожать. Он скользит в его горло и обратно в рот.
Она отталкивается от него и смотрит глубоко в его глаза.
— Тебе нравится это? — спрашивает она.
Дерево кивает.
Она засовывает язык обратно ему в рот и на этот раз проникает глубже в горло. Он чувствует, как язык щекочет внутреннюю часть его груди. Он на вкус ржаво-нечёткий.
Она начинает трахать его горло своим языком. Ощущения в горле, как во влагалище, но более интенсивные, его нервы сплетаются в сложную паутину чувственности. Дерево пытается засунуть язык ей в горло, но его подавляет массивный стержень мяса девушки-морского конька. Он задаётся вопросом, кончит ли её язык внутрь него, как пенис?
Лебедь бросает Дерево на пол вагона метро. Её язык хлопает перед ним нервным хвостом. Прежде чем Дерево понимает, что происходит, зелёная девушка вытаскивает лезвие из его руки и разрезает ему живот от промежности до грудной клетки. Дерево задыхается от шока, когда она оседлала его бёдра. Её губы надулись, глядя на него, глаза светились, когда она раздвигала новую разорванную плоть на его торсе и скользила пальцами внутрь.
Дерево взрывается новыми ощущениями, когда она исследует его липкие внутренности своими извивающимися пальцами. Оранжевая слизь вытекает из Дерева, как сгустки крови. Она сжимает что-то внутри него, внутри его груди, что заставляет всё его тело болеть и корчиться.
Она натягивает это, вытаскивает из его туловища и показывает ему. Орган размером с лёгкое, но пульсирует как сердце. Он напоминает Дереву водяной шар, сделанный из резиновой медицинской перчатки, с несколькими толстыми белыми трубками, которые соединяют его с внутренней частью его груди.
Лебедь открывает рот вокруг органа и сосёт одну из его извивающихся трубок. Конечности Дерева успокаиваются и затихают. Такое ощущение, что всё его тело находится внутри её рта. Язык игуаны высовывается из её тёмно-зелёных губ и обвивается вокруг пульсирующего органа. Кровавые комочки стекают по бокам, цепляясь между её пальцами и вкусовыми рецепторами.
Затем дыхание Лебедя становится учащённым. Она слизывает оранжевую слизь с ножа Дерева и быстро, нетерпеливо, небрежно врезается в собственный живот. Она стонет, выдавливая из себя, из-за шипастых грудей, такой же мясной шарик и держит его. Она делает паузу. В каждой руке по одному органу. Задерживает дыхание. Рот широко открыт, язык высунут, когда она медленно прижимает их друг к другу.
Дерево видит, как трубки органов скручиваются друг вокруг друга, а затем пустеют. Чувственная перегрузка. Его взгляд становится белым, все звуки исчезают, запахи стираются. Всё, что он может чувствовать, это космическое сдавливание его души-плоти в душу Лебедя. Всё его тело тает в ней, трётся о каждую молекулу её существа. Бесконечный оргазм.
Они поглощаются друг другом. Переваривают друг друга.
На мгновение они полностью сливаются. Становятся единым сознанием. Дерево забывает, какая душа его, какие частицы его, какие мысли.
Она ближе всех, с кем он когда-либо был, даже ближе самого себя.
Дерево просыпается мокрым и колючим в вагоне метро. Его голова на груди Лебедя. Несмотря на остроконечность, её грудь удивительно удобна. Их животы всё ещё открыты, из них на пол проливается шипящая жидкость. Но Лебедь поместила половые органы обратно в их первоначальные контейнеры.
— Что случилось? — спросил он.
— Ты потерял сознание как раз перед тем, как мы достигли кульминации, — она вытирает жир с его лба. — Я ожидала, что ты это сделаешь. Никто не достигает кульминации в первый раз. Особенно кто-то такой новый.
— Ты не говорила мне, что так будет, — говорит Дерево.
— Нет, наверное, не говорила, — произносит она с широкой зелёной улыбкой.
— Сколько раз ты делала это?
— Десятки, — говорит она. — В основном с КЛОТТОЙ. Она была лучшей. Старшие души могут творить удивительные вещи. Я даже не могу это объяснить. Это был первый раз, когда я была лидером. Было забавно. Ты должен попробовать это с Лососем.