Урок железа
Шрифт:
– Невозможно, – заявил Ксанф.
– Повелитель, – Сантар указал на темное пятно на очищенном участке экрана окулюса.
Корабль.
Его тараноподобный нос склонился под лаской исчезающего пламени, дорсальный хребет был расколот напополам. Чудовищно толстую броню корпуса покрывали выбоины, словно поверхность астероида. На труднодоступных для атак участках – между бронеплитами, под башнями макробатарей – сохранилось немного полос черной краски. На боковой части носовой цитадели едва виднелось потрепанное подобие аквилы.
Ударный
– Это один из моих, – проронил Феррус.
– Невозможно, – повторил Ксанф.
– Определенно невозможно, лорд, – сказал Лэрик, даже более смущенный присутствием брошенного имперского корабля, чем проникновением в разлом. – Я знаю каждый корабль в Пятьдесят второй экспедиции.
– У меня есть и другие дети. Те, что все еще сражаются под командованием Императора в Первом экспедиционном флоте. В восемнадцатом или тридцать третьем.
– Нет, повелитель! – Лэрик сдержал слова, о которых позже бы пожалел. Он потер затылок. – Я даже не уверен, что узнаю тип корабля.
Феррус снова обратил серебристый взор к окулюсу. Тем временем брошенный корабль вырос в размерах, когда «Железный кулак» приблизился к нему достаточно близко, чтобы увидеть, как обломки орочьих кораблей беззвучно отскакивают от его разбитого остова, а языки неестественного пламени, вспыхивающего по собственной воле вопреки вакууму аномалии, кружат по его обшивке.
– Подготовить абордажные партии и мой штурмовой корабль. Сантар, Морн, Ксанф, вы со мной.
Это была загадка. Вызов.
А Феррус никогда не отступал перед вызовом.
Аркал Метрициан постучал по своему шлему – квадратной секции из спаянной пластали и микрозаклепок, в которой находилась вокс-антенна доспеха. Африк, Йонус, Ржавь – во всех этих кампаниях он сражался без преимуществ брони «Тип II». Как же быстро становишься зависимым от них.
Прискорбно.
– С сержантом Боросом по-прежнему нет связи?
Худое лицо Руугала было белым в свете фонаря Метрициана, темные глаза сузились в точки, а нос и рот обвила пластековая дыхательная маска. У него был открытый шлем, но при этом оснащенный системами слежения и воксом ближнего действия, чему бы позавидовали те легионеры, которые боролись с периодическим сбоем связи силовых доспехов «Тип I»
– Не бойся, мальчик. Во время Ооранийского бунта я со своим отделением целых три дня обходился без вокс-связи.
Руугал нахмурился, совсем не вдохновленный еще одной историей из Объединительных войн Великого Сола, и повернулся, чтобы направиться мягким шагом от взорванного люка вперед по неосвещенному коридору.
Напряженный металл скрипел: от шагов скаутов, от столкновений с обломками орочьих кораблей, даже от едва заметных гравитационных изменений, вызванных «Железным кулаком», который пытался удержаться на якоре посреди шторма. Металл стонал.
Метрициан задумался: странно, что этому безжизненному остову не надо было упорно бороться, как флагману примарха, дабы оставаться
Лучи света, бьющие из люменов, прикрепленных к ложам дробовиков и автоматических винтовок других скаутов, раскрасили переборки. Голый металл блестел, словно серебро в темноте, и Метрициан подавил дрожь.
Отсеки корабля, хотя и открытые пустоте, но при этом защищенные от самых худших воздействий разлома лабиринтом внутренних коридоров и проходов, выглядели именно так, как и должны были на погибшем корабле. В люках находились инструменты для технического обслуживания. Присутствовали предупредительные знаки на имперском готике. Имелись атмосферные костюмы для смертных в застекленных рундуках, один из которых был открыт. Черная ткань вспыхнула отраженным светом, когда по ней пробежался луч нашлемного фонаря Метрициана.
Все было знакомым и все же… другим.
Из далеких залов накренившегося корабля донеслись звуки: по палубе лязгало что-то металлическое. Шесть лучей люменов сошлись в дальнем конце коридора. Они дрожали. По вокс-каналу отделения раздавались звуки тяжелого дыхания.
Крайне прискорбно.
– Это Лагетар, – проворчал Метрициан. – Двумя палубами ниже.
Напряжение спало, скауты ослабили хватку на оружии, и опустили дробовики к нагрудникам. Лучи света рассыпались, словно в поисках укрытия.
Новички и старики: их всегда первыми бросал в бой примарх. Испытать первых. Очистить последних. Метрициан не мог этого объяснить. Возможно, он бы поступил так же.
– Здесь могут быть живые орки? – прошептал Руугал.
– Никаких шансов, – сказал он, после добавив в герметичном уединении своего шлема «Тип II». – Ответь мне, Борос. Во имя Императора, ответь.
Шарик Боррган, выставив перед собой короткий ствол дробовика, нырнул во второй насосный отсек, дверь в который взломал Хемтаал. Луч люмена скользил по стальным корпусам и крышкам вентиляционных отверстий. Все было промасленным и блестело, будто обслуживание не прекращалось до этого самого дня. До этого самого часа. Установленные у стен огромные поршни предназначались для кондиционирования воздуха, но сейчас они молчали. Большие сильфоны были пусты.
– Сержант? – крикнул он, углубляясь в пещеру бездействующего железа.
Звуки услышанной им стрельбы определенно раздались из этого отсека, но он был пуст. Ни следа скаут-сержанта. Ни следа орков. Оклик Шарика разнесся эхом через бреши в металле, когда он вручную настроил частоты вокс-устройства шлема. Ничего, кроме слабых смешков помех.
Он дал знак остальному отделению рассредоточиться.
– Сержант Борос?
Резкий скрип и треск металла заставил его быстро повернуться, вскинув дробовик на высоту шеи. По левой переборке пробежалась волна деформации. Хемтаал что-то предостерегающе закричал. Сталь выгнулась и лопнула, и Шарик закричал, втиснувшись в скудное укрытие обшивки поршня, когда из смятого участка вылетели болты. Один с глухим стуком попал в наруч, оставив кровоподтек на бицепсе. Другой попал в незащищенное горло.