Уроки для двоих
Шрифт:
Я вымыла посуду, оставшуюся после ужина, протёрла стол, налила чистой воды в кувшин и оглядела кухню. Вроде всё в порядке, можно идти к себе… хм, отдыхать. С ума сойти, всего-то девять вечера, а близнецы уже спят, укатанные, как тесто для пиццы. Надо всё-таки поблагодарить соседа, а то нехорошо как-то вышло. Он же не виноват, что мама мечтает сделать меня мужней женой, он просто гулял с мальчишками. Может, пожалел меня немного — видел же, что я замоталась, решил доброе дело сделать, чакры почистить, ну или что там чистить полагается? А я так шарахаюсь от бедного
Да, нехорошо, Алёна, неблагодарно. Лев, конечно, не обидится, он явно ничего не ждёт, но дело же не в этом, а в твоей совести. Всех остальных соседей, подруг и коллег, которым доводилось сидеть с Фредом и Джорджем и отвлекать их от шалостей, ты благодарила, а Шляпнику просто сказала «спасибо» на лестничной площадке, даже на чай не позвала. Стыд и позор Виктору Перестукину, второкласснику и второгоднику!
Вздохнув, я полезла в кухонный шкаф, где мы с мамой хранили стратегический запас шоколадных конфет — на тот случай, если придётся срочно что-то кому-то дарить. Конфеты, как правило, долго не залёживались, поэтому были постоянно свежими, так что отравить Шляпника мне не грозило. И я, засунув под мышку маленькую коробочку «Мерси», тихонько выскользнула из квартиры. Мама пять минут назад ушла в ванную мыться, моется она обычно с полчаса, так что время у меня есть.
Сбежав по лестнице на этаж вниз, я решительно позвонила в дверь квартиры Шляпника. Правда, моя решительность улетучилась, как только за стеной раздался громкий лай Рема. Господи, Алёна, что ты делаешь? Передала бы эту коробочку через маму, зачем сама решила отдать, да ещё и вечером?!
Замок щёлкнул, дверь распахнулась, и на пороге возник Лев Игоревич. И я непроизвольно покраснела, осознав, что, по-видимому, вытащила соседа из-под душа — он был в одних только джинсовых шортах, и на голом торсе блестели мелкие капельки воды.
— Алёна? — в голосе было удивление. — Что-то случилось?
Убежать хотелось уже безумно сильно, но я сдержалась, помотала головой и протянула соседу конфеты.
— Ничего, Лев Игоревич. Вот, это вам. Спасибо большое за помощь с близнецами.
— А, — он улыбнулся, и плечи его чуть опустились. Я невольно покосилась на грудь — редкие рыжие волосы, как у Антона. Но Антон был более субтильным, худым и почти не мускулистым, а Лев… да, рельеф мышц на его груди впечатлял. — Я уж подумал, что-то произошло. Спасибо большое, хотя не стоило беспокоиться. Проходите. — И он отступил в сторону, пропуская меня в квартиру.
Щёки загорелись, будто я их только что ладонями тёрла. Если бы Шляпник сказал иначе, например: «Не хотите ли выпить чаю?», я бы отказалась. Но он произнёс: «Проходите», и отказываться было неловко.
Я шагнула в коридор, ощущая безумное смятение. Здесь очень сильно, терпко и остро пахло мужчиной, и этот запах был настолько приятным, что я чуть не закрыла глаза от удовольствия. Отличный у Льва гель для душа… или это лосьон после бритья?
— Проходите, — повторил сосед, кивая в сторону кухни. — Я через несколько секунд подойду, только футболку надену.
— Да я вообще не собиралась… — протянула я наконец то, что давно хотела сказать, но Шляпник улыбнулся и махнул рукой.
— Ладно вам, это совсем недолго. Я приглашаю. Мне будет приятно, если вы выпьете со мной чаю, Алёна.
Только тут я вдруг осознала, что сосед умудрился где-то потерять моё отчество, и так у него это ловко и естественно получилось, что я даже не заметила. И пока я переваривала эту новость, Лев — Игоревич! Нечего фамильярничать! — ушёл в одну из комнат, и рядом со мной остался только оживлённо виляющий хвостом Рем.
В сопровождении пса я всё же направилась на кухню. В квартире явно сделали косметический ремонт перед продажей — следов нашего прошлогоднего залива на потолке больше не было. И в целом всё изменилось с тех пор, как я была здесь в последний раз — и обои другие, не зелёные, а персиковые, и плитка на «фартуке» не фиолетовая, а бежевая, с милыми чайничками, и занавески на окнах цвета необработанного льна, а не белые. И стол не деревянный, а стеклянный, с матовой прохладной поверхностью, полукруглый, и табуретки другие, без мягких сидений.
Всё иначе, но мне здесь тем не менее понравилось. Уютно.
Я села за стол, Рем лёг рядом, у ног, и смачно облизал мне щиколотку, отчего я резко вздрогнула и захихикала.
— Ой, Рем, не надо!
Пёс поднял голову — язык вывалился набок, — и посмотрел на меня с истинно собачьим восторгом. Вот уж кто был рад моему визиту больше всех.
— Что «не надо»? — поинтересовался Шляпник, заходя на кухню, и с любопытством оглядел нас с Ремом. Никакой шляпы на нём сейчас, конечно, не было — только джинсовые шорты и чистая белая футболка с чёрно-белым изображением Джона Леннона и надписью «This is not Harry Potter». Увидев её, я на мгновение онемела, а потом невольно растеклась по табуретке и улыбнулась. Всё-таки у нашего соседа есть чувство юмора!
— Рем лизал мне ногу, — пояснила я. — Щекотно.
— А-а-а. — Лев Игоревич кивнул и с громким «щёлк» включил электрический чайник. Достал из шкафчика две почти одинаковые белые чашки, кинул в них чайные пакетики и продолжил: — Это нормально. Он так выражает вам свою симпатию. Не волнуйтесь, много лизать не будет, Рем у меня приличный пёс.
Сосед говорил совершенно спокойно, но от этого «лизать» щекам стало жарко. Интересно, это он случайно, или специально хочет меня смутить?
Чтобы отвлечься, я посмотрела на свою чашку — и фыркнула. Надпись на ней гласила:
+ Х
Сам ты буква «ха»! Это математические знаки сложения и умножения!
— Вы любите белое с надписями? — спросила я, косясь на кружку Шляпника. Что написано там, было не разглядеть, но тянуть руки я не стала — это всё же неприлично. — И чашки, и футболка…
— Не обязательно белое. — Сосед деловито расставлял передо мной вазочки с печеньем и конфетами, а ещё водрузил на стол банку вишневого варенья. — Просто люблю что-то такое, забавное.