Уроки гнева
Шрифт:
— Четыреста с небольшим лет назад, — нарушила тишину Наследница, — на Визарре впервые вышли в космос, за пределы атмосферы планеты. Спустя ещё сорок лет один гениальный физик обосновал принцип, породивший технологию "медленного" звёздного привода. Триста пятьдесят два года назад космический корабль с Визарры достиг звёздной системы Эрридаль, и началось то, что называется эпохой Экспансии. Эпохой, по некоторым признакам идущей к концу.
— То есть?
— Не бери в голову. Это наши, сугубо местные трудности. Даже если я расскажу тебе о разработках наших социологов, особой пользы это не принесёт.
Гес подумал: "Иногда, забываясь, она сбивается с нейтрального тона. Вот и сейчас: "наши трудности, наши социологи… В ней осталось больше от людей, чем она признаёт".
— А всё-таки?
Наследница пожала плечами.
— Если попроще (а я тоже не знаток) — расползание в пространстве неизбежно приводит к проблемам. Самый простой из нескольких сценариев дальнейшего развития событий берёт начало с глубокого политического кризиса. Его итог — дробление известного космоса на обособленные союзы планет. Номы уже сейчас обладают значительной автономией. Рано или поздно они непременно станут полностью независимыми от Визарры и друг от друга, а тогда последует новый виток экспансии, возможно, с культурной дивергенцией. Хотя последнее как раз не обязательно, ибо в информационном пространстве расы существует такой объединяющий фактор, как Квантум Ноль… Вообще всяких факторов тут столько, что любые выкладки превращаются в транс гадалки над блюдцем с мутной водой.
Помолчав, Наследница спросила:
— А как дела с прогрессом обстоят у вас?
— Никак, — хмуро отозвался Эхагес. — Или, лучше сказать, мы понемногу расправляемся с плодами былых побед.
Наследница ждала, вопросительно глядя на него.
— У нас тоже был прогресс… или что-то вроде. — Неохотно продолжил страж. — Прогресс — это то же, что развитие, я правильно понял? Ну, у нас развивалась магия. Особенно умение творить жизнь с заданными свойствами… хотя до тех же клантов, насколько я понимаю, наши маги не доросли. Но и то, чего они добились…
В нескольких словах Эхагес обрисовал картину катастрофы из-за появления каэзга, поведал о том, как появились тастары и что из этого получилось. Наследница слушала.
К тому времени, как рассказ подошёл к концу, слушателей стало больше.
При виде Пламенного и Лаэ, вполне спокойно державшейся за его руку, Гес удивился. Похоже, Владыка наконец-то поговорил с девушкой, рассеяв некоторые её страхи. И теперь рядом с излучающей надёжность высокой чёрной фигурой Лаэ смотрелась, как ребёнок подле родителя. "Вот и хорошо, вот и замечательно…"
— Расскажи ей заодно о притязаниях Агиллари, — сказал Пламенный, рассеянно поглаживая плечо орлэ. — Без этого круг не замкнётся.
Эхагес кивнул, удивляясь про себя искусству Владыки. Не зная языка, тастар смог очень точно считать смысл беседы, причём совершенно незаметно для него, Эхагеса. Или Пламенный успел как-то выучить язык? Не удержавшись, страж спросил его об этом.
— Нет, языка я не знаю. Я смог обойти барьер, поскольку в нас обоих есть нечто от Ворона — вполне достаточно, чтобы на небольшом расстоянии, приложив немного усилий, почувствовать, что именно ты думаешь. Ты тоже можешь настроиться на меня — попробуй!
Летун повиновался. То, что вышло, нельзя было назвать проникновением в чужие мысли; скорее, имело место обратное: той самой частью себя, о которой говорил Владыка, страж поддался идущему извне потоку, погрузился в него, ушёл вглубь. А когда затихли круги и гладь разума восстановила свою чистоту, на Эхагеса снизошёл вид раздвоения, доселе незнакомый.
"Именно так должен ощущать себя идеальный переводчик", — подумал он. "Пожалуй, если мы подольше пробудем в таком состоянии — хотя бы около часа — этого хватит, чтобы сай тоже смог говорить на новом языке… А чему в результате научусь я? Интересно…"
— Мне кажется, я что-то упустила? — спросила Наследница, переводя взгляд с Пламенного на Геса и обратно. — О чём вы говорили только что?
— Владыка дал добро на рассказ о том, чего я прежде не касался, — ответил Эхагес. "И это правда, только не вся". — Собственно, я должен рассказать столько, сколько смогу.
— А-а-а, — глаза Наследницы сверкнули. — Слушаю со всем вниманием.
— Начать следует с истории тастаров. Они явились в наш мир, раненный Войной Каэзга, как беглецы и изгнанники…
Гес говорил, и Наследница не перебивала его. Когда же рассказ был завершён, она сказала:
— Мне надо подумать. Я скоро вернусь.
После чего она ("подвижный модуль", — вновь напомнил себе Эхагес), не затрудняя себя ходьбой, с лёгким колыханьем воздуха исчезла.
— Как долго она может думать?
Владыка не спешил ответить. Со времени памятного обоим рассказа минуло примерно два дневных круга. Точнее в этом корабле-мирке, состоящем из сплошных вещей без примеси стихий — без того, что тастары именовали гиаст — сказать было нельзя. Да и не нужно.
— Разве так уж трудно решить дело простым "да" или "нет"? — не дождавшись ответа, задал Эхагес новый вопрос почти риторически. — Мне она показалась весьма решительной…
— Ты не учитываешь одного, — негромко обронил Пламенный. — Сама по себе Наследница действительно решала бы не долго. Но мне кажется, что этим занята не она одна.
Гес задумался. И его тихие раздумья погребли едва родившийся разговор.
Вскоре корабль прибыл в точку, к которой стремился. А три пассажира, в тот момент случайно оказавшиеся вместе… впрочем, так ли случайно? узы, тянувшие их друг к другу, были столь просты и очевидны… пассажиры корабля вновь увидели Наследницу.
— Полагаю, вам понравится выйти отсюда под настоящее небо, — заметила она, небрежно поприветствовав Геса и Лаэ, но прежде всего — Пламенного. — Я приглашаю вас всех вниз, на планету, в место, называемое Блестящим Берегом. И надеюсь, что гостеприимство людей вам придётся по вкусу больше, чем гостеприимство клантов.
Отказаться было нельзя, да и не хотелось; Гес выразил общую благодарность за сделанное предложение и столь же общее согласие. Спустя ещё несколько минут техника корабля перенесла приготовившихся странников "вниз". Они уже путешествовали так однажды, когда покидали мир клантов. Однако на этот раз Эхагес уделил больше внимания способу перемещения, и его интерес принёс свои плоды.