Уроки гольфа и любви

Камерон Куэйд не удивился, увидев припаркованный у его ворот блестящий серебристый седан. Он был раздражен, но не удивлен, потому что сразу понял, что машина принадлежит либо его тете, либо дяде.

Кто еще знал о его приезде? Кто еще мог найти предлог приехать к нему? Рано или поздно появятся Годфри и Джиллиан, хотя он предпочел бы, чтобы это случилось как можно позже. Позже на несколько лет — вообще идеальный вариант.

Как только входная дверь за Куэйдом со щелчком захлопнулась

он опустил на пол увесистый чемодан, тяжело вздохнул и окинул уставшим с дороги взглядом родной дом, в котором провел всю жизнь; потом нахмурился.

Хотя здесь никто не жил в течение целого года, все вокруг сверкало чистотой, нигде ни пылинки. Кто-то потрудился на славу. Но представить тетю Джиллиан с тряпкой для сбора пыли? Это невозможно.

Обходя комнату за комнатой, он заметил, что из магнитофона доносилась какая-то современная мелодия — не похоже на тетю Джиллиан, хотя серый классический жакет, висевший в прихожей, вполне мог принадлежать ей. Что до цветов, — он слегка тронул пальцами тепличную орхидею, — то они были в идеальном состоянии, и это также напоминало тетушкину работу.

Но женщина, сидевшая в спальне Куэйда, женщина в серой, классического покроя юбке, не была сестрой его отца.

Вот это да…

— Ну давай же, давай, снимай трубку!

Голос женщины — низкий, хрипловатый, — оторвал его от размышлений, и Куэйд увидел, что она нетерпеливо прижимает к уху сотовый телефон. Женщина запустила руку в густые темные волосы, попытавшись привести их в порядок.

— Джулия! Скажи мне, пожалуйста, о чем ты думала? Разве я не достаточно ясно дала понять, что мне нужны мужские простыни? Что-нибудь практичное, без излишеств. — Она взяла белье и развернула его на матрасе. — А ты выбрала черный атлас!

Последние слова женщина почти прошипела, швырнув простыни за спину. Они соскользнули на великолепно отполированный паркет, осторожно приземлившись рядом с Куэйдом, который стоял, все еще не замеченный, в дверном проеме.

— Черт возьми! Джулия, ты должна была оставить на подушке пачку презервативов!

Брови у Куэйда взлетели. Черные атласные простыни и презервативы? Не похоже на традиционный подарок любящих родственников. Да и вообще, он ни от кого и не ожидал подарков по возвращении домой, особенно от этой неизвестной Джулии, которая получала сейчас выговор от незнакомки, сидевшей в его спальне.

— Позвони мне, когда все уладишь. Хорошо?

Да она, похоже, делала выговор автоответчику!

Ненужный более телефон пролетел над журнальным столиком и ударился о стену. Куэйд презрительно скривил губы: обои те же, что и в его детстве, — голубые. Раньше он хотел, чтобы они были красные, как пожарные машины, но мать была непреклонна. Что ж, это, наверное, к счастью.

Женщина наклонилась над кроватью, и улыбка у него на лице застыла. Боже праведный! Куэйд старался не смотреть, но он был всего лишь простым смертным. И к тому же мужчиной. Его способность противостоять соблазну была ничтожно мала, а сила воли и вовсе отсутствовала.

Он стоял как вкопанный, глядя на обтянутые узкой юбкой бедра.

Приподняв юбку повыше, женщина оперлась коленом на матрас, и он вдруг понял, что она готовит для него постель на большой двуспальной кровати, старинной, с ржавыми пружинами из комнаты для гостей. Женщина наклонилась еще ниже, встала на колено и потянулась, чтобы поправить простыню. Матрас скрипнул, и Куэйд понял, что молчание затянулось. Тряхнув головой, он шагнул вперед и сказал первое, что пришло в голову:

— Почему вы меняете простыни?

Женщина вскочила как ужаленная, спрыгнула с матраса и повернулась к нему: рука у нее была прижата к груди, обтянутой розовым свитером, а темные глаза широко распахнуты от ужаса.

— Я не имею ни малейшего понятия, кто такая Джулия и почему она выбирает для меня простыни, — Куэйд отодвинул носком ноги ворох атласа, — но я не имею ничего против ее выбора.

Женщина взглянула на телефон, затем опять на Куэйда — значит, он подслушивал.

— Почему вы приехали так рано? — Голос звучал раздосадованно, а женщина выглядела раздраженной. Что-то в ней показалось ему странно знакомым.

— Пока мы плыли по Тихому океану, дул попутный ветер, и мы прибыли раньше, чем полагалось по расписанию. К тому же я думал, что будет туман над горами, но для августа было удивительно ясно.

Она перевела взгляд на дверь.

— Вы один?

— А с кем я должен быть?

Незнакомка не ответила, и Куэйд ждал, удивленно приподняв бровь.

— Просто мы не знали, привезете ли вы с собой вашу невесту, — призналась она, — и решили не рисковать.

Ага, поэтому и двуспальная кровать. Поэтому и черный атлас, и презервативы. По крайней мере теперь ситуация прояснилась.

— Мы? — спросил он.

— Мы с Джулией. Джулия — моя сестра, она помогает мне.

И опять Куэйду показалось ее лицо знакомым. Ничего определенного, но… Он подошел немного ближе, вглядываясь.

— Ну, теперь мы знаем, кто такая Джулия. Дело за вами.

— Вы не узнаете меня?

— А должен?

— Меня зовут Шанталь Гудвин. — Она вздернула подбородок, будто ждала, что он будет возражать.

Черт побери, значит, они действительно знакомы. Во время учебы в университете Куэйд подрабатывал в одной адвокатской конторе, а Шанталь была там кем-то вроде секретаря.

— Это было давно, — сухо сказала она, — полагаю, я немного изменилась.

Немного? Мягко сказано.

— Вы носили скобки на зубах.

— Верно.

— И вы немного округлились.

— Хотите сказать, я поправилась?

— Нет, хочу сказать, что вы с возрастом похорошели.

Она моргнула, словно не зная, как ей реагировать на комплимент, и он обратил внимание на ее ресницы — длинные, темные. Если она и пользовалась косметикой, то он этого не заметил. Неожиданно наступила тишина, абсолютная тишина, музыка стихла.