Уроки гольфа и любви
Шрифт:
Годфри подлил масла в огонь:
— Ее нет, оставь сообщение у моего секретаря. Немного остынет и объявится. Работа для нее превыше всего, за это мы ее и ценим.
Для Куэйда это не было новостью, разве что последнюю неделю… Нет, просто на этой неделе она была не загружена. Такие дни время от времени случаются, и в этот раз она провела их с ним…
И это вовсе не значит, что она мчится к нему домой сломя голову или что он стал частью ее жизни.
С того момента, как он оставил первое сообщение, прошло семь часов. Его раздражение сменилось
Так что же заставило ее сбежать? И где она?
Телефон зазвонил, когда он был в душе. Он услышал ее голос, простое «привет», и у него вырвался вздох облегчения.
— Где ты, черт возьми? — проворчал он. — Почему не была на игре?
Она помолчала.
— Как ты узнал?
— Да я сам там был, черт побери. А где была ты?
— Я в Сиднее. Это длинная история.
— Тогда давай сократим ее до укороченной версии.
— Прекрасно. — Голос у нее стал ледяным. — Митчу не с кем было оставить ребенка, и я его выручила.
— Ты полетела в Сидней посидеть с ребенком?
— Я полетела в Сидней потому, что мой брат нуждался во мне.
— Твоему брату просто надо взять себя в руки.
— Правда? — спросила она с таким сарказмом, что Куэйду показалось, будто он струится по телефонному проводу. — Это забавно, я-то думала, что ты, именно ты поймешь.
— Что пойму? Может, ты просто испугалась, что у тебя не получится?
Тишина, такая давящая, что он почти физически почувствовал ее. Он провел рукой по лицу и попытался выдавить из себя слова извинения.
— Ты должен понять, что Митч чувствует с тех пор, как его жена решила, что замужество и воспитание ребенка вредят ее карьере.
Эти слова ударили его с силой кувалды. Как она, черт возьми, узнала о Кристин и ее решении?
— О чем ты говоришь? — медленно спросил он.
— О Митче, о разбитом сердце, о его боли, раскалывающей на части. — Она говорила о жене Митча, ее выборе, а не о Кристине. Он почувствовал, как спадает напряжение. — Послушай, я звоню, чтобы ты знал, где я. Я думала, ты хочешь это знать. Почему-то мне послышалось беспокойство в оставленных тобой сообщениях.
— Это так.
— О…
Он хотел сказать что-то еще, объяснить, почему оказался на этой проклятой игре в гольф; но не по телефону. Не по телефону, не за сотни миль друг от друга. Лично. Как можно ближе.
— Когда ты вернешься? — спросил он, в первый раз за день чувствуя, что ситуация прояснилась.
— Я останусь здесь на выходные, прилечу в понедельник утром. Сразу на работу.
— Позвонишь мне после работы? — Он сказал себе, что неважно, позвонит она или нет, он все равно будет там, у ее дома, барабаня в дверь, требуя, чтобы его выслушали.
— Хорошо.
— Хорошо, — повторил он с облегчением. — Значит, увидимся.
Еще три часа до того, как она освободится. Если, конечно, она закончит вовремя, если у нее нет срочной работы из-за того, что она рано ушла в пятницу, если она не решит наказать его. Нервы у него были не пределе.
Тряхнув головой, Куэйд залез обратно под машину. Надо как-то убить время, а заодно закончить с машиной — он заметил, что Шанталь питает к ней слабость. Не исторический интерес, не любопытство, даже не эстетические чувства к этой большой, красной классической машине, нет, у нее были какие-то свои соображения. Какие именно, он не знал, но собирался узнать во что бы то ни стало.
С усмешкой он переключил часть внимания на работу, а остальное — на фантазии Шанталь по поводу машины. Через десять минут он услышал звук мотора и подумал, что фантазии стали чуть более реальными.
Звук мотора приблизился, хлопнула дверца машины. Сердце Куэйда забилось чаще. Это уже не фантазии, и он догадывался о причине ее раннего приезда. Она в таком же нетерпении, как и он, Шанталь не смогла дождаться конца дня, ей нужно было увидеть его сейчас, обладать им сейчас.
Вылезая из-под машины, Куэйд был в предвкушении. Объяснения и извинения отошли на второй план. Лучше бы она надела юбку. Потому что, закончена машина или нет, он собирался узнать о ее фантазиях, связанных с этой машиной, прямо сейчас.
Когда она вошла в гараж, он уже был на ногах и вытирал с рук грязь. Но, еще не закончив с одним пальцем, он понял, что она была не в настроении для каких бы то ни было фантазий… Он моментально расстроился, но выдавил из себя улыбку.
— Если я объясню тот телефонный звонок, это поможет?
В ее темных глазах горел огонь, она подошла и встала перед ним.
— Поможет, если ты объяснишь, что ты делал на игре в гольф с Годфри в пятницу.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
— Я хотел тебе помочь. Шанталь многому научилась в школе хладнокровия и невозмутимости, но все уроки превратились в пыль, едва Куэйд пожал плечами и произнес эти слова. Она почувствовала ярость, выхватила из его рук тряпку и бросила ее на пол.
— Ты давал Годфри советы, рекомендовал ему посылать клиентов в фирмы, расположенные в больших городах? Так ты мне помогал? — Она не стала ждать ответа и снова обрушилась на него: — И, похоже, ты стараешься помочь одному из своих старых дружков, Эндрю Маккинли. Знакомое имя?
Он слегка дернул головой, как будто его ударили, и почему-то почувствовал себя от этого хорошо. Невероятно хорошо.
— Конечно, ты слышал это имя. Ты сам рекомендовал его!
— Годфри спросил моего совета по гипотетической проблеме, и я дал его. А почему ты так переживаешь?
— Черт возьми! Это был мой клиент. Мое дело! И не гипотетическое, а реальное дело Эмили Уорнер. — Слезы досады застлали ей глаза, и она была вынуждена отвести взгляд, взять себя в руки и только после этого могла продолжить: — Ты не имел права вмешиваться.