Уроки графомании
Шрифт:
На рекомендации в Союз не поскупились поэтесса Зоя Эзрохи, один из старейшин Союза поэт-фронтовик Семён Вульфович Ботвинник, поэт Александр Фролов.
Бюро секции. Меня долго не отпускают, и я читаю и читаю свои стихи. И невольно вспоминаю первое выступление на ЛИТО в Баку.
В Союз был принят при одном воздержавшемся…
В тёплой открытке мудрый Семён Ботвинник кроме многого комплиментарного и поздравлений со вступлением в Союз пишет:
"К сожалению, сегодняшний Союз Писателей – плохой
Прошло не так уж много времени, и эйфория незаметно канула в будни. Разочарование в грезившимся романтизме взимоотношений литературных небожителей надвигалось гусиным шагом, медленно, но верно. И вот однажды зазвонил телефон.
Не буду называть фамилию. Человек из президиума Союза:
– Формируем бригаду для выездных выступлений. Подключайтесь… Поездки в составе делегации Союза Писателей Санкт-Петербурга, а осенью – выпуск сборника участников. Подходит?
Кто б отказался?
Через некоторое время – повторный звонок:
– Тогда-то – выезд в Петергоф. Выступаем перед школьниками…
И мне вспомнилась реплика Нафтульева, что стихи мои не просто воспринимать. А тут – дети… И я засомневался:
– Ну, как же? Что я прочитаю пятиклассникам? Им нужно что-то подоступнее.
И ответ, поражающий простотой:
– Какая вам разница? Главное, провести в классе сорок пять минут. А потом будет ресторан от директора школы, командировочные от Союза. И осенью – сборник в качестве вишенки на торте.
Я наотрез отказался. Лаконичное заявление вместе с членским билетом Союза солнечным утром следующего дня ушло заказной почтой на Звенигородскую в Питере…
1 Азернешр – издательство, Баку, Азербайджан.
ПЕТЯ
Однажды, уже в бытность нашу в Кобрино, дома зазвонил телефон. В трубке – голос Пети:
– Я в Ленинграде, но заехать не смогу. Как-нибудь в другой раз…
.................................
Несколько лет спустя.
Сумгаитское кладбище. Скромное надгробье. По серому камню – портрет мужчины, опирающегося на треножник с фотоаппаратом. Надпись: Пётр Иванович Плешаков. Даты рождения и кончины…
Здесь в исстрадавшейся от засухи апшеронской земле обрёл последний приют мой дорогой друг. Лёгкий ветерок перебирает сухие песчинки. Тишина…
– Здравствуй, Петя. Это я…
......................
Рёв двигателей, гарь снопами из-под колёс, сизое марево по-над дорожками: на городском стадионе заезжие каскадёры на разукрашенных легковушках демонстрируют диковинные трюки. Не избалованная публика дружно аплодирует. Нащёлкиваю кадр за кадром.
Высокий худощавый блондин с кофром на ремешке через плечо протягивает узкую ладонь:
– Петя…
Позже, вспоминая:
– Смотрю, малый снимает на "Руссар"…
А у меня тогда на простеньком ФЭДе действительно стоял двадцатимиллиметровый широкоугольник. Редкость… Вот и познакомились.
...............
Жили Плешаковы в посёлке, разместившемся на окраине города и заслонявшем садами своими близлежащий городской квартал от ядовитых выдохов промышленной зоны. Дом был унаследован от отца, и по ту пору хранил под своим кровом самого Петю, его, старенькую уже, маму, жену Катерину, и двоих детей – дочь Наталию и сына Илью.
В уютном дворике росли плодовые деревья, зеленел грядками ухоженный огород. Под раскидистой шелковицей – самодельный стол, за которым было так приятно посидеть в жаркий летний полдень. Рослый лавр посредине двора шелестел густой шевелюрой, и случалось, что Петя, провожая гостей, дарил целый букет душистых веток…
Комнатка с потолками-скатами на чердачном ярусе украшена изготовленными собственноручно абстрактными фотообоями. На книжных полках – Хемингуэй и Стейнбек, альбомы Чурлёниса, Врубеля… На стенах – фотографии.
Он был фотохудожником, причём не вполне ясно, что следовало ставить впереди, а что – позади: то ли фото-художник, то ли художник фото. Или – просто – Художник? И его работы неоднократно отмечены дипломами высшей категории на самых престижных конкурсах.
Ему бы сменить масштаб и декорации, но так получилось, что фантазёр и мечтатель, бредивший иными странами и возможностями, оттрубил наш Петя всю свою жизнь фотокором провинциальной газетёнки…
................................
"Коммунист Сумгаита" занимает двухэтажный каменный дом в центре города. У Пети персональный закуток. С полным набором всякой всячины… Здесь он готовит к очередному выпуску снятое по заданию. Что-то из самого-самого – вывешено.
На стене – Ноктюрн. Трагическая и прекрасная Мадонна в густом интерьере южной ночи.
Через коридор расположился отдел городской жизни. Здесь царит Ида Мартиросян. Обстановка спартанская: стол, стул, папки с чем-то очень важным. Хозяйка кабинета вся в делах. Не подходи!
По лестнице вверх на второй этаж – тяжёлая артиллерия: главный редактор и его замы – Миша Горин и Галина Винокурова. Профи…
Жизнь кипит, народ молод, весел и нацелен в будущее. Прекрасное, как всем казалось…
Вскоре после сумгаитских погромов увольняется и перебирается в Ереван Ида. Там она не пропадёт, а напротив – знай наших – сделает не слабую карьеру: главный редактор журнала “Ереван”. заведующая отделом телекомпании “Кентрон”, заведующая отделом газеты “Республика Армения”.
По-моему, оч-чень убедительно…
На её месте в газете окажется поэт и прозаик Марк Котлярский. И появится литературная страница, где я впервые опубликую то, что по замыслу должно было бы именоваться стихами, но…