Шрифт:
УРОКИ ГРАФОМАНИИ
– Графомания в острой форме, – так бы я, сегодняшний, диагностировал недуг, сразивший меня во времена работы внештатником в редакции городской газеты "Коммунист Сумгаита".
Не будучи филологом, довольно легко вписался я в авторский коллектив, ибо потребность прессы в свежих перьях неутолима, а жители города, в большинстве своём завербованные на химические новостройки были выходцами из азербайджанских сёл. Малообразованные, тёмные.
Вот и кропал стишки на злобу дня, и – за неимением
А когда в редакции надоумили бойкого "автора-куплетиста" обратиться в литобъединение при ЦК ЛКСМ Азербайджана в Баку, я подумал, отчего бы и нет…
....................
Азернешр. Что-то от обводов многопалубного океанского лайнера явственно проступает в благородных очертаниях породистого дома, в плавных линиях многоярусных балконов, опоясывающих изящный корпус.
У подножья Дома-корабля плещется толпа: через улицу – знаменитый Зелёный Базар.
– Кутум! Свежий кутум, – надрывается худощавый брюнет в чумазой униформе.
Рядом – лоток молчаливой тётушки с переползающими друг по другу змееподобными миногами. Тут же над расстеленными брезентовыми полями буйствуют ароматы пышных снопов знаменитой южной зелени… Кинза, рейхан, шпинат – глаза разбегаются…
Оставив по левую руку азартный галдёж, ныряю в прохладный подъезд. Мраморная лестница, актовый зал.
Сжимаю в ладони рулончик экзерсисов изящной словесности.
И вот он, мой выход в сладком предвкушении триумфа…
......................
По Базарной улице, не замечая ничего вокруг, плетётся понурый человек. Что-то бормочет, клянётся самому себе, что никогда больше нога его не ступит…
..............................
Но ещё не раз и не два приду я в заветный Дом. И вполне сойдусь с Зоилами, так безжалостно обрушившими мои представления о себе любимом.
Управлял задиристым ЛИТО Владимир Азимович Кафаров. Маститый переводчик, он частенько делился с начинающими поэтами спецификой литературной работы…
– Как, – рассуждал он, – не растеряв оттенки, воплотить эту симфонию чувственности в чужеродной среде иного языка, как сохранить неповторимую мелодику в переводе на русский, столь отличающийся выразительной палитрой от "французского языка востока" – сладкоголосого фарси?
Мы, затаив дыханье, слушаем откровения.
А однажды:
– В стихах должно быть что-то от лукавого…
Владимир Азимович произносит это как бы невзначай… Мимоходом.
К своему великому счастью не пропускаю мимо ушей волшебную формулу, и много лет спустя именитый ленинградский литератор Феликс Лазаревич Нафтульев на домашнем собрании ЛИТО "Миряне" подтвердит моё послушание канону:
– Стихи Теймура нужно перечитывать. Тогда и вскрывается то, что по началу было невидимо… И добавил что-то о многослойной метафоричности…
А жизнь шла, годы летели… Новые впечатления рождали новые образы, и из-под пера появлялись одна за другой зарисовки…
Иду в октябрь. Сеет звоны
Лесов мерцающий наряд,
Дымя туманами, горят
Деревья пламенем бессонным.
И тишина… Но где-то рядом
Прошелестела, чуть слышна
По умирающим аркадам
Ознобов первая волна.
Пригоршни жестяных листов
Пустились штопором кадрили,
И заплелись. И завихрили.
И пали под ноги кустов.
И следом выткался, не бросок, -
Мазок к мазку – узор льняной
Стволов молоденьких берёзок…
Ах, что он делает со мной…
В конце концов стихотворений набралось вполне достаточное для публикации, и я задумался, а что дальше…
А дальше на гатчинском ЛИТО мне записали номер телефона Натальи Львовны Нутрихиной.
ИЗДАТЕЛЬСТВО "ЧЕТВЕРГ"
До станции электрички от нашего Кобрина почти три километра пешего хода. До Ленинского проспекта в Питере около часа езды. Ещё прибавьте время до Дачного, и там с полчасика на поиски дома. И вот я у дверей квартиры на пятом этаже типового бетонного монстра.
Меня встречают хозяева квартиры – владетельница издательства "Четверг", поэтесса Наталья Львовна и её супруг журналист и прозаик Анатолий Иванович Нутрихины.
Кабинетик издательницы заставлен техникой, по стенам полки с книгами, выпущенными её усилиями.
Оставляю рукописи. Откланиваюсь. И – на электричку. Дома буду под вечер.
Вывожу за скобки долгую и надоедливую работу по правке и корректировке текста, и окунусь с головой во впечатления от зрелища изрядной стопки сборников, на обложке которых в изголовье её чётко прочитывались мои имя и фамилия.
Общение с милейшими Нутрихиными на том не прервалось, а – напротив – переросло в тёплую дружбу. И супружеская чета неоднократно навещали нас в Кобрино. И мы гуляли по живописным окрестностям, а потом засиживались за столом в просторной кухне…
И однажды Наталья Львовна присоветовала посетить собрание ЛИТО "Мирян".
Просторная комната с высоченными потолками в старом петербургском особняке. Сервированный стол. За столом – с десяток молодых людей, непринуждённость общения которых свидетельствует о близости интересов.
В комнату, величественно ступая, входит высокий красивый бородач, сопровождаемый пушистым белым котом. Тоже – под стать хозяину – великаном.
Так состоялось моё знакомство с человеком-легендой Феликсом Лазаревичем Нафтульевым. И его подопечными…
..............
Время от времени по мере выхода в "Четверге" сборников, задавался я вопросом о возможном членстве в Союзе Писателей Санкт-Петербурга. И, ни в малой мере не ориентируясь на пессимизм знакомых, сдал таки один из сборников в бюро секции поэзии.