Уроки химии
Шрифт:
Разговор был светский и ничего не значащий. Юлин новый знакомый никак не вовлекал её в общую беседу и одновременно не делал попыток отделиться с ней от группы своих товарищей. Так что через какое-то время Юля почувствовала себя не совсем в своей тарелке и отделилась одна – с тем чтобы присоединиться к Ванде и её компании, которые были и моложе, и болтали на более интересные темы.
Так прошел фуршет, плавно переходящий в ужин. Себастиан не приближался, и в какой-то момент Юля подумала, что ей всё почудилось, и не было никакой химии, и не будет никакого продолжения. Она мысленно пожала плечами, мысленно же сказала «фи!» и расслабилась в
Она и думать забыла о своем неудавшемся ухажёре, когда Себастиан появился в дверях холла и, вычислив их компанию в полумраке «кинозала», решительной походкой направился к ним. Подошел и спросил, без приветствия или вступления:
– Кто пойдет в паб? – так и спросил у всей компании, хотя, как Юля понимала, знаком был только с ней. И смотрел при этом на Юлю.
– Я пойду, – ответила она не менее решительно и поднялась.
Остальные заколебались, так как не были готовы к этой инициативе. Юля, никого не уговаривая и коротко попрощавшись, последовала за Себастианом.
На всякий случай снова допуская, что ей всё это только кажется, спросила, кто из его коллег идет с ними. Но услышав короткое «никто не захотел присоединиться», вдруг отчетливо осознала: сегодня ночью они с Себастианом будут вместе.
Они зашли каждый в свой номер за пальто и, покинув залитую светом гостиницу, побрели в темноте вдоль проезжей части на свет заправки British Petroleum, расположенной не далее чем в пятиста метрах от отеля. Напротив нее, по словам Себастиана, и располагался местный паб.
Действительно, заведение не замедлило показаться из-за поворота дороги. Это была типично английская пивная с дубовой барной стойкой в центре и двумя залами, расходящимися в разные стороны наподобие рукавов рубашки. Вероятно, один из них был пристроен позже. Недостатка в посетителях не было, поскольку в этот вечер компанию местных завсегдатаев дополняли участники конференции: тут и там были рассредоточены шумные группки их сегодняшних товарищей по аудитории.
Появление Юли и Себастиана вдвоём было отмечено несколькими оценивающими взглядами, но они мирно беседовали, делали заказ у стойки (он – пиво, Юля – столь полюбившийся ей за время путешествия по Шотландии скотч со льдом, и прости-прощай окончательно, её больное горло!), выбирали столик, рассаживались друг напротив друга. Пара ничем не давала повода для подозрений, так что пристрастный интерес к ним вскоре угас.
О чём беседуют мужчина и женщина, которые впервые встретились, нравятся друг другу и оба чувствуют, что это влечение взаимно? Обо всём, кроме своего чувства. Он рассказывал о том, чем занимается, куда ездит в командировки, упомянул, что один раз бывал даже и в России, но не в столицах, а на Сахалине, куда летал по делам, связанным с совместными нефтегазовыми проектами.
Юля же рассказывала о своей работе в банке, об особенностях российской финансовой системы, приводила какие-то сведения, которые обычно интересуют и так изумляют иностранцев – количество часовых поясов и дальность перелетов, температурный режим в различных климатических зонах, стоимость жизни в Москве, разрыв между уровнем жизни в столице и регионах и прочая и прочая. В общем, медведи, матрешки, шапки-ушанки и балалайки. Он смотрел на неё так, как если бы она была новым Porsche, который он только что выиграл в лотерею. Ну или на худой конец – ожившей матрешкой. Ну пусть будет и с балалайкой.
Ну да, этот мужской взгляд, катализатор всех чувственных процессов, проходящих в душе женщины! Все милые дамы давно и прекрасно осведомлены, что, глядя ТАК на женщину, мужчина, в общем-то, ничего особенного не имеет в виду. Просто эта женщина нравится ему здесь и сейчас, и он искренен, он хочет обладать ею так же страстно, как любой другой игрушкой, пробуждающей его интерес и питающей его амбиции, – бизнесом, властью, да той же машиной.
И так же быстро, как и с любой другой игрушкой, которая в конце концов оказалась в его руках и которую он разобрал и понял, как работает механизм, так же быстро мужчина теряет интерес к женщине, которая ещё недавно занимала все его мысли. Такова природа мужчин, и для нас, женщин, это не является тайной за семью печатями.
Но наша женская природа – любить и принадлежать, и – да, в конце концов быть разобранными и сломанными. Если только нам не посчастливится встретить мужчину-созидателя, который смог бы, сначала аккуратно разобрав нас на винтики, вдохновенно и любовно создать лучший, более совершенный механизм.
Когда энергетика обращенного на Юлю взгляда Себастиана достигла некого предела, она начала опасаться разоблачения окружающими. Хотя они не совершили ни одного слишком вольного движения или жеста, взгляд её визави со всей очевидностью выдавал происходящее между ними. Итак, в этот момент она решила – и это было абсолютно осознанное и умышленное действие – немного охладить его пыл и как бы вскользь упомянула своих детей.
Себастиан начал расспрашивать, удивляться: «Ах! Вы так молодо выглядите, я никогда бы не подумал, что вашему старшему сыну может быть целых тринадцать лет!» И, наконец, тоже рассказал, что его сыну – шесть с половиной, и он живет со своей матерью в Бельгии, откуда и сам Себастиан, фламандец по национальности, родом.
Что ж, теперь все (или почти все) карты были раскрыты, и это состояние полной открытости нравилось Юле гораздо больше. Никто никому ничего не должен, это главное. Вот только собеседник её как-то погрустнел, взгляд его, еще несколько минут назад столь страстный, померк, пожалуй, в большей степени, чем ей того хотелось бы.
Он отправился за новой порцией пива для себя и скотча для неё, а Юля сказала себе: «Сейчас или никогда!». «Химия» определенно продолжала своё – пагубное ли, благотворное ли – воздействие на неё.
Когда Себастиан вернулся за столик, она какое-то время продолжала ранее начатую байку об одном российском олигархе, но, собравшись с силами, вдруг произнесла:
– Прежде чем я продолжу свой рассказ об этом парне, можно я спрошу вас кое о чём?
– Конечно.
– Вы хотите провести эту ночь со мной?
Пауза, и потом он задает дурацкий – или наоборот, наиболее подобающий данной ситуаци, это как посмотреть – вопрос:
– Простите? (Pardon?)
У Юли от волнения кружится голова, и она думает: «Вот идиот политкорректный! Неужели я должна сделать над собой еще одно усилие и повторить свой вопрос?»
Но она чеканит, разве что не по буквам, как учительница в начальной школе:
– Хорошо, повторяю свой вопрос. Хотите ли вы провести эту ночь со мной?
Он молчит секунду и наконец не произносит, а выдыхает: