Уроки плохих манер
Шрифт:
— Где тебя носило?
— Гостил у друга, — ушел от прямого ответа Бартоломью.
— Но ведь твой дом здесь! — воскликнула Вайолет, которая подошла наконец ближе и взяла брата под руку. — Идем. Тебе помочь? Я позову Грэма.
Бартоломью высвободил руку.
— Оставь, Вай. Мы с Грэмом заключили соглашение.
— И какое же? — спросил Стивен, когда Бартоломью, прихрамывая, прошел мимо него.
— Он открывает дверь и уходит; — ответил Бартоломью и стиснул зубы, оказавшись перед первой из трех невысоких ступеней. Его не слишком беспокоила собственная неуклюжесть. Он просто не
— Вайолет, Стивен, — раздался намеренно сладкий голос Амелии, — почему бы нам не отправиться в гостиную? Полковник… Толли сможет присоединиться к нам, когда пожелает.
Бартоломью вскинул голову. Ну хоть кто-то догадался оставить его наедине с собой. Амелия показалась ему достаточно привлекательной с ее белокурыми волосами, зелеными глазами и стройной фигурой. Он был бесконечно благодарен ей за деликатность.
— Верно, — согласился Стивен и, взяв под руку Вайолет, с завидной легкостью поднялся по ступеням и исчез в доме следом за своей молодой женой.
Оставшись в одиночестве, Бартоломью дотянулся до двери и зацепился за нее изогнутой рукояткой трости. Ухватившись за трость обеими руками, он принялся медленно подтягивать вверх свое изуродованное, содрогающееся от боли тело. К тому времени как он оказался в холле, его лоб покрывала испарина. Раздраженно отерев лицо, Бартоломью скинул плащ и повесил шляпу на крюк. Затем, встряхнувшись и взяв себя в руки, он, хромая, вошел в гостиную.
— Ты непременно должен сесть, — тут же засуетилась сестра, освобождая для него место рядом с дверью. Вайолет, которой в конце месяца должно было исполниться девятнадцать лет, уже целый год выезжала в свет, хотя до сих пор вела себя как ребенок, болтая без умолку и порхая с места на место.
Однако Бартоломью знал, что, если сядет, потом вновь придется вставать. А это тяжело.
— Не стоит беспокоиться, я в порядке, — произнес он и, проковыляв через комнату, облокотился о каминную полку.
— Ты ведь знал о нашем приезде, не так ли? — спросил Стивен. — Я сообщил тебе об этом еще неделю назад.
— Знал.
— Тогда почему ждал целых два дня?
— Вовсе нет. Просто был занят. Виконт вскинул голову.
— Ты на меня злишься?
— С чего ты взял?
— Хорошо. Потому что я очень рад тебя видеть. Ведь в последний раз ты приезжал домой три года назад.
— Я помню. — Бартоломью втянул носом воздух. — Теперь из меня не слишком интересный собеседник. Вы только что поженились, а Вай, насколько я знаю, еще ни разу в жизни не пропустила ни одного танца. Так что продолжайте наслаждаться сезоном, а я займусь своими делами.
— Но мы твоя семья, — возразил виконт. — И хотим поддержать тебя в трудную минуту.
Святые небеса! Все это было бы ужасно смешно, если бы не было так грустно.
— Трудно мне было восемь месяцев назад, — произнес Бартоломью. — Но теперь я предпочитаю проводить время в одиночестве. — Выпрямившись, Бартоломью заковылял к двери.
— Как с тобой связаться?
— Можешь оставлять мне сообщения в «Клубе светского общества».
Стивен подошел к брату.
— Ну хотя бы пообещай, что поужинаешь
Бартоломью такая перспектива не улыбалась. Он хотел вернуться в тишину «Клуба искателей приключений» и остаться наедине с собственными мыслями. Там ему не нужно было стараться быть вежливым, отвечать на вопросы и страдать от присутствия большого количества людей. Спуск по ступеням оказался еще более сложной задачей, чем подъем, — ведь держаться-то было не за что. Чуть наклонившись вперед, Бартоломью уперся тростью в нижнюю ступеньку, а потом шагнул вниз больной ногой.
— Толли. Дьявол.
— Не сейчас, Стивен. Я занят.
— Тогда позволь помочь, черт тебя возьми.
Прежде чем Бартоломью успел возразить, старший брат схватил его за руку. Перекинув ее себе через плечо, виконт быстро преодолел две оставшиеся ступени. Как только его ноги вновь коснулись земли, Бартоломью оттолкнул брата.
— Убери руки! — рявкнул он и, оступившись, попытался сохранить равновесие.
— Прости. Но я не понимаю, почему ты сердишься.
— Просто не трогай меня. — Слишком свежи еще были воспоминания о том, как его схватили и прижали к земле…
То ли на Стивена подействовало расстроенное лицо брата, то ли напугал вид трости, выставленной вперед подобно шпаге, но он поднял руки и сделал шаг назад.
— Как скажешь.
— Хорошо. А теперь мне пора.
— Толли, я читал в газетах отчет о том, что случилось в Индии, а потом получил твое письмо. Я знаю, через что тебе пришлось пройти, и все понимаю. Мы просто хотели помочь тебе прийти в себя.
По спине Бартоломью пробежала дрожь.
— Ты мог прочитать о случившемся, но понятия не имеешь о том, что я пережил, Стивен. И я пришел в себя настолько, насколько это вообще возможно. — Бартоломью подал знак груму Тому, выглядывавшему из-за угла. — И я правда хочу, чтобы меня оставили в покое.
— До вечера. Приезжай к семи часам.
— Я подумаю.
— Такой ответ меня не устраивает. Будь здесь в семь, или я отправлюсь тебя искать.
После чего Соммерсет наверняка вышвырнет его из клуба.
— Хорошо. Договорились, — процедил Бартоломью сквозь зубы. — И после этого ты оставишь меня в покое.
— Я подумаю.
Только теперь, услышав эти слова, Бартоломью понял, почему Стивен счел его ответ неудовлетворительным. Теперь ему придется появиться на ужине, а потом либо полностью отвратить от себя членов семьи, либо просто исчезнуть. И тo и другое подойдет.
— Тереза, хватит прихорашиваться, — с улыбкой произнес Майкл Уэллер, спускающийся по ступеням Уэллер-Хауса. — Ты и так олицетворение совершенства. Кроме того, мы прекрасно знаем всех, кто будет присутствовать на ужине.
Отвернувшись от зеркала в холле, Тереза сдвинула брови и посмотрела на брата.
— Нужно выглядеть безупречно независимо от того, какое общество тебя окружает.
— Ты вновь цитируешь мне свою брошюру, не так ли?
— Я знаю, что ты ее тоже читал, хотя и не признавался. — Тереза одарила брата ослепительной улыбкой и попыталась представить его держащим в руках брошюру под названием «Руководство для леди по благопристойному поведению».