Уровень Альфа
Шрифт:
Другое существо, состоящее всего из пяти клеточек, с некоторых пор тоже считало себя настоящим Старком – единственным и неповторимым.
Первая клеточка, попавшая с черепаховой кровью в стеклянную посудину, вначале не поняла, что она – Старк. Она только почувствовала, что ей «морщно и ризно».
Вторая клеточка, угодившая в ту же посудину, сообразила, что «морщно и ризно» – это «кисло и холодно»: в колбу с вытяжкой из крови черепашек налили немного кислоты и сунули в большой холодильник.
Третья, четвертая и пятая клетки оказались вместе, в одной керамической лабораторной миске. Они уже узнали, что они и есть – Старк. Им также откуда-то было известно, что они – только три части из пяти. А еще две их части находятся в плохих условиях в той большой синей штуке в углу комнаты. Существо знало, что его имя – Старк, но пока интуитивно предпочитало называть себя Старк Трибездвух. О том, что оно было ангелом, оно почти не помнило. Вроде бы память сохранилась у Старка Трибездвуха в полном объеме, но напоминала рухнувшее здание. Ни один кирпич не исчез, но что тут была за постройка раньше на месте руин, сказать было невозможно.
Диди. Память существ, способных находиться в тонком и сверхтонком состояниях, не локализована внутри их материальных тел.
Длинные, изящные руки, немного напоминающие паучьи лапки, накрыли миску колпаком. Звуки для Старка исчезли, хотя и до этого он просто ощущал их как колебания среды, в которой находился. Разобраться в хаосе этих колебаний три разумные клетки не могли. Трибездвух помнил, что раньше умел двигаться. Что ему не должно составить никакого труда мгновенно переместиться за пределы колпака. Но, к сожалению, ни одна из его попыток сдвинуться с места не увенчалась успехом.
– Попался, голубчик, – сказал кто-то. – Добро пожаловать в Мебиклейн.
– Мы не причинили ему вреда?
– Нет, полная гарантия. Нет. Забрали всего три клеточки из миллиардов. Он даже не почувствовал небось.
К колпаку над миской приблизились три синих внимательных глаза.
– Этот не почувствовал? Ты что! Наверняка почувствовал. Это же не просто ангел, он – эксперт. Хоть и молоденький.
– Молоденький, это точно. Несколько тысяч лет… Он не сможет двигаться?
– Увы.
Некоторое время обладатели синих глаз работали молча.
– Он называет себя Трибездвухом. Почему три без двух? Правильнее – пять без двух… значит, он не ощущает своих двух клеток, которые попали к водорослям…
– Янанна, зачем нам читать его мысли? Мы просто хотим избавить наш уровень от случайного попадания на него ангелов, которые становятся тут нежизнеспособными. Это и в наших интересах, и в их интересах.
Миловидная инопланетянка по имени Янанна, мутангел и инфилопер, с синими глазами, двойным ртом и тонкими паучьими руками согласно кивнула. И они опять занялись делом.
Старк Трибездвух плавал в миске среди тупых черепаховых клеток и пытался восстановить память. Он начал с таблицы умножения. Дважды два было четыре. Дважды три – шесть. Дважды четыре равнялось неизвестному числу, которое было на единицу больше семи… Что означает странное слово «ангел»?
В гамаке, раскачивающемся над пропастью, лежал другой Старк, такой же единственный и неповторимый. И абсолютно серьезный. Он думал о том, куда могли деваться взорвавшиеся клетки маленьких черепашек, а с ними вместе и его собственные частички. Вот уже несколько минут Старка не покидало странное чувство. Ему казалось, что за ним наблюдают чьи-то глаза пронзительно-синего цвета. Ангел всмотрелся в черноту перед собой.
– Респект, – с уважением сказал Старк черноте.
– Ну вот, а я думал, что ты меня не сможешь засечь! – широко улыбнулся Дима, проявляясь постепенно, как Чеширский кот.
Только кот обычно начинал с улыбки, а Дима Чахлык начал с глаз.
– А синие-то почему? – улыбнулся Старк. – Эх, давно я в прятки не играл.
– С тобой в прятки неинтересно играть, – картинно вздохнул Дима. – Ты же эксперт, профи. От тебя нигде не спрячешься! Хоть в тонком теле, хоть в каком! А синие глаза – просто так. Дюшка сегодня решил нарисовать эпохальную гигантскую картину и разлил ведро синей краски. Ну, вот я зачерпнул из лужицы!
Ангелы рассмеялись.
– Ясно! – сказал Старк. – А спрятаться от меня можно. Вот, например, не далее как сегодня по Дюшкиному времени от меня ухитрились спрятаться несколько моих собственных клеток.
– Как это, Старик? – обалдел Дима.
– Смотри!
Старк прекратил раскачивать гамак. Дима подлетел поближе и завис над пропастью, слегка опираясь на веревку, уходящую от гамака к далекой горной вершине. Старк открыл ладонь и выпустил небольшой матовый шарик. Дима раскрутил шарик и почти сразу же свернул его – информации было совсем немного.
– Ничего себе! – воскликнул Дима. – Прямо не верится! Почему? Как? Как именно?
– У меня пока только рабочие версии, – ответил Старк. – Я думаю вот что…
Перед гамаком немедленно нарисовалась обычная школьная доска, а в руке Старка оказался кусок мела. Через некоторое время доска заполнилась длинными хвостатыми значками, похожими на математические формулы. Между формул в отдельных слоях нарисовались схемы. Доска была хоть и обычная, но немного многослойная.
Дима с интересом слушал, покусывая ноготь.
– Новая дурная привычка, – объяснил Дима, заметив, что Старк скользнул взглядом по его ногтю. – От Дюшки заразился.
Ангелы опять засмеялись.
Далеко за горами начало светать. Дима Чахлык располовинился. Скользнул одной половинкой на восток, к рассвету. Поймал где-то там вдалеке выпадающего из гнезда птенца. Вернул его в родные пенаты. Сорвал фиалку. Выкупался в росе. Вернулся к Старку. Соединился со своей второй половинкой. Посмотрел еще раз на доску.
– Мне кажется, в этой твоей теории есть ошибки, – сказал Дима.