Уровень: Магия
Шрифт:
Видел бы ее сейчас Ричард: стоит неизвестно где, посреди сумеречного леса, с лихорадочно блестящими глазами и головой, полной безумных идей. Наверное, в этот момент она напоминала встрепанную ведьму, додумавшуюся до схемы ингредиентов для нового зелья. Да, всклокоченная, потная ведьма с красным носом и потрескавшимися от мороза губами – полный антипод идеальной холеной женщины, которую он так хотел видеть рядом с собой. Вечно идеальная женщина без изъяна, фарфоровая кукла без единой трещины – все то, чем она на данный момент не являлась.
Черт
Марика хохотнула.
Зачем-то же оказались в рюкзаке эти камни? И не напрасно орел привел ее на эту поляну. Наверняка одно принадлежит другому, как куски мозаики, о чем и талдычило вредное зеркало.
В свете догорающего дня дрожащие пальцы разложили самоцветы на мятом платке в неровный ряд, а глаза принялись лихорадочно сканировать цвета и формы.
Символ Солнца – это топаз. Он же является символом Огня. Желтый, яркий, круглый… Вот с него и стоит начать эксперимент. Если сработает, она разберется и с остальными.
Марика взяла камень, повернулась и замерла, слушая неровный и быстрый стук собственного сердца – какая странная идея, какой странный мир, магия… Неужели она существует на самом деле?
«Ты провалишься, дура, – шептал внутренний голос. – Ты всегда была впечатлительной идиоткой, а теперь вообще сбрендила…»
Она не стала слушать внутренний монолог – сфокусировала взгляд на нужном тотеме и зашагала вперед. Приблизилась вплотную, осмотрела все впадинки и выемки, пытаясь решить, куда вставить самоцвет, и, так как кроме распахнутого рта ничего подходящего не нашлось, осторожно, затаив дыхание и сдерживая нервную дрожь, положила топаз в углубление сразу за деревянными зубами.
За те несколько секунд, пока ничего не происходило, она успела проклясть собственную наивность, расстроиться из-за несработавшей идеи и вновь впасть в отчаяние.
А потом раздался низкий, едва уловимый гул, и глаза тотема медленно засветились желтым.
Марика бурундуком отскочила в сторону.
Прямо через то место, где она только что стояла, до середины поляны протянулся яркий луч янтарного цвета. Не до статуи напротив, не мимо нее до леса, а именно до центра снежного пятака и ни метром дальше, словно невидимое зеркало сдерживало льющийся поток.
Теперь она дышала тяжело. Распахнутые глаза со страхом впились во вспыхнувший в центре столба символ Солнца; топаз во рту статуи ярко сиял.
Боже, так ведь и уделаться можно… Но бинго! Она угадала и с обозначением, и с камнем, и с его принадлежностью этому месту.
Мерзнувшие до этого ладони моментально вспотели. Марика постояла несколько секунд, не имея сил отвести взгляд от луча, затем с опаской провела по нему рукой.
Пальцы прошли через поток насквозь, на мгновение окрасившись в желтый, – ничего особенного не произошло, тепло, но не более того.
Тогда она кинулась к рюкзаку.
Какой камень может принадлежать земле или жизни? Зеленый? Ведь именно этот цвет олицетворяет зарождение и движение. Зеленый, зеленый, зеленый…
Схватив изумруд, Марика галопом понеслась
Вокруг сделалось светлее.
За какие-то несколько секунд Марика напрочь забыла о своем недавнем желании покинуть Уровень; в кровь хлынули возбуждение и азарт, мозг загрохотал мыслями, как локомотив.
Воде принадлежит сапфир, воздуху – аметист, земле (а сплошная линия без дополнительных элементов наверняка и есть земля!) – черный оникс. Тогда как расположить оставшиеся камни – рубин и хризолит? Кому какой?
Дилемму удалось решить путем напряженного осмысливания и сравнивания форм: у одного в руках треугольник, значит, ему треугольный хризолит, а другому, тому, что с крыльями, последний из оставшихся камней – рубин.
Когда к центру протянулись еще два луча – радужный и ярко-алый – Марика издала победный клич и гордо оглядела плоды своих трудов: теперь опушка сияла, как картинка с новогодней открытки. Свет от тотемов не позволял опустившейся ночи накрыть поляну сумраком, а от слаженного гула, похожего на гудение электрических проводов, на душе делалось спокойнее.
Какое-то время она бездумно созерцала странную картину из сюрреалистической сказки: горящие глаза, сделавшиеся почти живыми, прорисовавшиеся ободки символов, свет, исходящий от статуй – зачем же все это нужно?
А после с замиранием сердца Марика повернулась к восьмому тотему, потухшему и молчаливому, и задумалась. Что предложить ему? Как сделать так, чтобы появился восьмой, завершающий октагон луч?
Она присела возле статуи и всмотрелась в два непонятных знака. Что означают изогнутые скобки, соприкасающиеся острыми концами, вырезанные в области сердца, и ромб с заключенным внутри треугольником, расположенный на лбу?
Вокруг безмолвно застыл лес; мерно жужжали и слегка потрескивали невидимыми искрами лучи.
Ответов не было.
В ход шло все: прутики, шишки, слепленный снежок, мокрая варежка и даже пучок собственных волос – Марике делалось стыдно, когда она пихала все это тотему в рот.
Ну нет у нее с собой ни кольца, ни кулона, ни серег – даже захудалого циркония на ниточке, который статуя, возможно, приняла бы. А от примитивных подношений, которые Марика то складывала, то выметала из углубления, глаза не зажигались.
У нее бы тоже не зажглись, запихни ей в рот мокрую варежку…
Пять минут спустя, когда кулек с идеями опустошился, она присела на пень, взяла в руки зеркало и взмолилась:
– Ну помоги мне, пожалуйста! Подскажи, как сделать так, чтобы последний тотем заработал? Я буду слушать, обещаю.
Мутная поверхность выжидающе клубилась, будто неуверенная, что на упрямую девчонку стоит тратить время. Затем туман принялся скручиваться в спирали.
«Хорошо. Ответь на вопрос: что ценного есть в человеке?»