Уровни Эдема
Шрифт:
– Один взгляд и сразу назад!
– Инструктировал он нас.
– Минуту жду, потом все под суд у меня пойдете!
– Добавил он злости в голос.
Холод земли ногами ощущался слабенько, будто сквозь прорезиненные тапки. Да и сравнивать прохладу леса с холодом пещеры - как-то несерьезно. Дискомфорта не было, ну а что до вида сопровождающих - кто был в русской бане, тому дело привычное. Только вот холодно было им куда сильнее моего, это даже краем глаза уловить не сложно - движения скованные, ступня ставится на землю боком, руки прижаты к телу, а кожа покрыта мурашками. Градусов четырнадцать тут, а сколько
Коротко кивнув остальным, я первый шагнул на 'Ту сторону'.
Секунда ощущения перехода за грань - как между двумя слоями воды, один из которых чуть теплее второго - и перед глазами еще одна лесная чаща. Не смотря на внешнюю схожесть - тут тоже было начало весны, оттого лес чернел голыми ветвями - не было и тени сомнения, что место иное, чуждое и не имеющее ничего общего с тем, что было шаг назад. Дикое, неухоженное, больное грибными наростами на древесной коре, овитое паутиной, с отчетливым запахом гниения и сырости. Деревья - тонкие, согнутые, отчего уже через десяток метров ничего не видно сквозь переплетения ветвей.
Но было в видимой неухоженности одно большое преимущество - отчетливо видимый след людских ног в сырой земле, идущий прямо от портала куда-то вглубь леса, мимо отогнутых веточек кустов и примятой тускло-желтой травы, не сгнившей с прошлого года...
Спохватившись, отшагнул в сторону, пропуская Романа и Артема с Кузьмой.
Цокнув, привлек внимание мужчин, приседая рядом с тропкой и рукой указывая на отпечатки - куда крупнее детских. Роман, уже вобравший воздух для призывного крика, медленно выдохнул и присел рядом.
– Двое минимум, - хмыкнул я, прикладывая ладонь то к одному отпечатку, то к другому.
На большее, чем сравнить расстояния от края отпечатка пятки до большого пальца, умения не хватило. Фантазировалось, что вот эти ноги нагружены сильнее, чем другие, а значит на руках был ребенок... Но предпочел благоразумно промолчать. Некоторое время просидели над следами, анализируя как те из них, что шли к порталу, так и обратные им.
– Двое, - чуть осипшим голосом подтвердил Роман.
Он не показывал, что его как-то волнует холод, хоть и губы чуть посинели - здесь было явно холоднее, чем у нас. На пару градусов, но ведь еще сырость и отсутствие одежды...
– Артем, Кузьма, возвращайтесь.
– Развернулся он к двум уже основательно продрогшим мужикам старшего возраста, держащимся на одном упрямстве и желании помочь.
– Петру Семеновичу расскажете все.
– А вы чего?
– Обратился к нему Кузьма.
– Я дальше пройду, - ответил я за него, поднялся на ноги и посмотрел вдоль следов.
– Роман тоже вернется.
– Распорядился сухим тоном.
– За меня не решай.
– Я убежать всегда сумею, - изображал я решимость.
– А этот старый, медленный, пропадет. Вернусь без него - на меня его повесите, так?
– Все вернемся, - строго посмотрел Артем, положив Роману руку на плечо.
– Не наше это дело, ФСБ приедет, разберется.
– Мой племянник - мое дело, - хмурился тот, кусая губу и глядя в лес.
Я же просто пошел дальше, не реагируя на оклики и проклятия Романа в адрес друзей, которые не давали
Это хорошо, это правильно - прикрыл я глаза. Прислушался к себе, пытаясь ощутить то самое чувство, когда мгновение действия отделяет желание взять копье от ощущения обработанного теплого дерева под пальцами. Положил руку на левое бедро и безо всяких эмоций почувствовал часть трофейного копья ящера в своей ладони. Выудил его целиком, отметив прежнюю целостность - разве что заточить порталом в этот раз не выйдет, но бронза лезвий навершия и без того казалась острой. На землю же с глухим звуком упал синеватый окатыш, а бедро лишилось узора в виде плоской таблетки.
Поднял камешек на руки, решая как быть с ним дальше, но оставить где-то тут не решился. Вместо этого отломил ближайшую ветку и погрузил в камешек - а та и пропала бесследно, при этом расцветив камень белой полоской по кругу. Приложил окатыш к бедру, терпеливо перенес жжение и с довольством увидел прежний рисунок на коже. Теперь - не потеряется. Я перехватил копье поудобнее и двинулся дальше.
Наверное, потом мое поведение покажется мне глупым и рискованным, но в тот миг все эмоции заглушал женский крик в ушах, давным-давно стихший в другом мире, но все еще эхом отдававшийся внутри меня.
'-Саша!' - гремело в ушах, и я упрямо шел вперед, осторожно ставя ногу на тропу и внимательно вглядываясь своим талантом сквозь деревья.
– Саша, - еле слышно шепнул я, глядя на огонек жизни впереди и чуть сбоку, шагов через сорок пути.
А еще - на два огня жизни гораздо крупнее, что были от него метрах в пятнадцати и правее.
Идти по такому лесу - нелегкое дело. Ветви царапают кожу, влажный холод земли пробирает до легкой дрожи в коленях, хворост под прелыми листьями старается уколоть пятки.
Но еще тяжелее оказалось идти тихо, по широкой дуге огибая два огня чужой жизни, приглядывающих за третьим, стараясь зайти в спину и не выдать себя лишним шорохом, хрустом ветви, громким дыханием или настойчивым взглядом. Под ногами не было хоженого пути, чащоба порою смыкалась так плотно, что приходилось возвращаться и огибать сложное место по более широкой дуге.
Неведомо сколько времени прошло - сложно сказать, а верить усталости и напряжению, шептавшему о получасе, не хотелось - но я все-таки вышел за спины двух человеческих силуэтов, видимых теплом жизни через кусты и деревья. Минутой позже, прокравшись чуть ближе, смог разглядеть их обычным взглядом.
Люди. Все-таки люди. Не ящеры - и от этого почему-то стало немного горше.
Двое мужчин со спины выглядели последними бродягами: низкорослыми, в замызганных коричневых накидках; с черными длинными волосами, в которые был вплетен сор веток, они сидели за поваленным стволом дерева, коротая скуку тем, что изредка бросали желуди в обнаженного светловолосого мальчишку, сжавшегося клубком посередине крупной поляны.
Иногда они попадали, и мальчишка вздрагивал. Чаще - промахивались, и рычали явные ругательства на неизвестном мне языке. Присмотревшись, нашел причину, почему Сашка - а видимо, это был он - не мог сбежать. К его ноге шла короткая веревка, прибитая деревянным околышем к земле - но если не приглядываться, в желто-красно-черном покрове осенних листьев ее не разобрать.