Уровни опасности
Шрифт:
До боли стискиваю пальцы, представив до отвратительности ужасающую картину сплетенных тел жутких существ, некоторые из которых когда-то были людьми. Но стали теми, кем стали из-за глупой ошибки, уничтожившей большую часть мира.
Задаю еще один вопрос, и он не менее важен, чем те, ответы на которые я получила или же пока нет.
– Как часто при выезде на желтый уровень опасности вы обнаруживали, что вместо него вас ждет синий?
В салоне автомобиля повисает такая тягучая тишина, что я невольно напрягаюсь, еще раз прокручивая в голове вопрос. Ничего криминального, на мой взгляд, я не спросила, так почему же такая реакция?
Открываю рот, чтобы выдать новую порцию слов, но Хэйс отвечает таким мрачным тоном, что я вообще теряю всякое желание разговаривать.
– Никогда.
Слово повисает в воздухе, с силой давит на плечи и бьет по барабанным перепонкам, заставляя напряженно поежиться. А то, что водитель прибавляет газ, разгоняя автомобиль до предела, еще больше нагнетает и без того мрачную обстановку.
Оставшуюся часть пути преодолеваем в молчании. И как только Барьер появляется в поле видимости, я сразу же безошибочно понимаю, что это он, но все равно не могу сдержаться и шепотом спрашиваю у притихшей рядом Шеннон:
– Это он, да? Барьер?
– Да, – глухо отвечает девушка.
Снова подаюсь вперед, жадно рассматриваю приближающуюся невидимую преграду, защищающую Норден от жестокого внешнего мира. И пусть Барьер невидим, исходящая от него мощная энергетика издалека сообщает о том, что это за место.
За пару километров от него исчезают все намеки на растительность, вокруг только серая каменистая местность, которая резко переходит в сплошную стену бескрайнего леса сочного зеленого цвета. Без пояснений с чьей-либо стороны понятно, что лес находится по ту сторону границы. С жадностью впитываю все, что удается увидеть, чтобы проанализировать информацию после того, как окажусь в безопасности своей комнаты. Интересно, а Альварес и Данэм бывали здесь? Рони точно не была, и я не уверена, что она обрадуется, если узнает, что мне довелось приблизиться к Барьеру на столь ничтожное расстояние. Про обстоятельства, послужившие этому, и говорить не стоит.
– Вон машина Маршалла, – прерывает мои мысли голос Тревора.
Встрепенувшись, выныриваю из размышлений и отрываюсь от разглядывания границы, чтобы посмотреть в указанном направлении. Сначала вижу знакомый черный внедорожник, затем Стеллу, стоящую неподалеку, а потом…
Воздух застревает на вдохе, и мне с трудом удается сдержать приступ кашля, когда взгляд прикипает к тому, о чем полчаса назад говорил Хэйс. Мурашки отвращения ползут вверх по рукам и спине, забираясь глубоко под кожу и сковывая мышцы парализующим страхом.
То, что клубок конечностей и темно-серых тел, окажется настолько большим, я никак не ожидала. Он поистине огромных размеров – не меньше пяти метров в диаметре, и вся эта громада возвышается над землей неподалеку от Стеллы, стоящей абсолютно спокойно, без тени страха на лице и без признаков скованности в теле.
Но на меня ужаса наводит даже не размер кучи из тел метаморфов, а то, что все это беспрерывно шевелится, отдаленно напоминая клубок змей, готовых распутаться и расползтись в разные стороны с одной лишь целью. Поглубже вонзить ядовитые зубы в жертву.
Глава 17
Хэйс резко тормозит и практически мгновенно выскакивает из машины. Тревор и Шеннон с секундной заминкой следуют за ним. Мне вообще не хочется покидать безопасный салон, который при угрозе таких масштабов вовсе не кажется тем, что может послужить надежной защитой. Но, взяв волю в кулак, и я выбираюсь наружу как раз в тот момент, чтобы услышать слова Стеллы:
– Вы вовремя, скоро начнется. Роудс и Маршалл с той стороны, а О’Брайен караулит вторую дорогу.
– Твою мать, – доносится из-за спины голос кого-то из Охотников, но я не оборачиваюсь, чтобы посмотреть на говорящего. – Много же их.
До слуха доносятся отрывистые приказы Кроу, которые он раздает своим людям. Они тут же рассредотачиваются по периметру, чтобы заблокировать метам отходы в сторону города.
– Тори, Ортега, оставайтесь у машины! – приказывает Хэйс, жестом зовет за собой Тревора и тоже отходит.
Бездумно киваю, хотя куратор уже этого не видит. Неподвижной статуей замираю рядом с открытой дверцей внедорожника, не в силах отвести завороженный взгляд от груды сплетенных тел, с каждой секундой дергающихся все более нервно и интенсивно. Вздрагиваю, когда кто-то касается моей руки, и резко поворачиваю голову, отчего в шее появляется болезненное ощущение. Передо мной Хайден, и он смотрит с невероятной серьезностью в серо-зеленых глазах, из которых бесследно исчезли все смешинки.
– Стой здесь, – негромко говорит он. Приходится склониться чуть ли не к самому его лицу, чтобы расслышать предназначенные только для меня слова. – Будь готова сесть в машину, когда я скажу, и если понадобится, убраться подальше от Барьера.
Недовольно поджимаю губы и отстраняюсь.
– У меня уже есть куратор. И это не ты.
– Вик… Тори, – цедит он сквозь зубы так тихо, чтобы никто не услышал, – сейчас не та ситуация, чтобы показывать мне свою независимость.
– Уходи, Хайден, – прошу уверенно. – Выполняй свою новую работу.
Мур медленно качает головой, несколько долгих секунд продолжает неотрывно вглядываться в мое лицо, поджимает губы, видимо, не найдя то, чего хотел, и отходит туда, куда вероятнее всего его направил Кроу. Поворачиваю голову в сторону главаря Охотников и замираю, заметив на себе настолько пронизывающий взгляд, что становится донельзя не по себе. Собираюсь отвернуться, но невольно задерживаю внимание на лице Кроу. Его губы расползаются в улыбке, и она не предвещает ничего хорошего. Он легко постукивает указательным пальцем по шлему, который крепко держит в левой руке, и жестом указывает на тот, что я сжимаю мертвой хваткой, а после приходит в движение, нарочито медленно направляясь в мою сторону.
Приблизившись на расстояние, достаточное, чтобы я услышала его слова, Мартин негромко произносит:
– Надевай шлем, новенькая. И не забудь приготовить оружие.
Машинально киваю, совершенно позабыв огрызнуться на то, что не ему раздавать мне указания. Вместо этого словно завороженная наблюдаю за тем, как главарь Охотников с небрежностью надевает шлем, хитро смотрит на меня сквозь прозрачный визор, легким движением касается стекла сбоку, и оно тут же становится непроницаемо черным. В тот же момент необъяснимое наваждение спадает и оседает на каменистой почве под ногами.