Усадьба леди Анны
Шрифт:
***
Отношение Максимилиана к жене менялось быстро и безвозвратно.
Сперва он испытывал влюбленность, некий восторг и головокружение оттого, что такая удивительная женщина находится рядом, позволяет ухаживать за собой и улыбается ему. С момента нападения на Анну, с мгновения, когда он испытал какой-то дикий, почти животный страх за нее, за ее хрупкость, за ее неприспособленность, страх, что она исчезнет прямо сейчас, и останется только мертвое тело… вот с того момента и появилось настоящее понимание близости, ощущение родства, ощущение что она – часть
Они разговаривали часто и подолгу. Они молчали, и это молчание делало их только ближе.
Более того, Максимилиан видел ее недостатки: и излишнюю наивность, и некоторую бестолковость, и слепоту к людям. Но даже эти недостатки были ему дороги. Больше всего в жизни ему хотелось защитить ее от всего мира, закрыть от любого горя, спрятать от всех.
И с этими чувствами в собственной душе Максу приходилось бороться. Он был от природы достаточно чуток, чтобы понимать: такие птицы не живут в золотой клетке. А счастье Анны было ему дороже собственных желаний.
***
– - День добрый, ваше королевское величество.
– - Добрый. Присаживайся, Максимилиан, – король указал на удобные кресла, стоящие у камина и, усевшись в одно из них, спросил: -- Ты был сегодня у отца?
– - Да. Заезжал перед службой.
– - Как он?
– - Ну, точно лучше, чем полгода назад. Даже посвежел немного. Лекарь его заставляет много гулять. Он принялся кормить птиц: там у него целая стая всякой городской мелочи. От голубей до воробьев и ворон. В целом, отставка пошла ему на пользу. Ну и там с ним Жюль, он присматривает.
– - Проклятые дела… -- недовольно поморщился король. – Я не видел его почти месяц.
– - Ты же знаешь, чего отец ждет больше всего.
– - Да, – улыбнулся Луи-Филипп. – И думаю, через пару недель я смогу посетить его с отличной новостью!
– - О! Ваше величество можно поздравить?! – Макс улыбнулся в ответ.
– - Лекарка думает, что так и есть, – довольно проговорил король. – Но сказала, нужно ждать еще не мене двух недель, тогда точно будет известно. Надеюсь, это будет мальчик!
– - Как себя чувствует ее величество?
– - Я запретил ей конные прогулки, и она немного поскандалила с утра, – Луи-Филипп улыбнулся и добавил: -- Судя по тому, с какой меткостью она кинула в меня туфелькой, с ней все в порядке.
– - Попала?! – полюбопытствовал Макс.
– - Промазала! – рассмеялся король. – Она ни разу еще не смогла попасть, так что все идет как обычно. Кстати, ты писал, что хочешь поговорить со мной. О чем?
– - Вы, ваше величество…
– - Макс, позволь мне хоть изредка, хотя бы пока мы вдвоем, побыть не «величеством».
– - Хорошо, Луи. Я хотел поговорить с тобой о патенте. Помнишь, еще до отъезда в Эталию мы обсуждали…
– - Ах, да, помню. Я думал об этом, Максимилиан. И пришел к выводу, что это создаст очень нехороший прецедент. Я хочу предложить тебе другой вариант. Я охотно оформлю этот самый патент на твое имя и пропишу все возможные льготы и налоговые послабления.
– - Нет, Луи. Это меня не устроит.
– - Ты, как всегда, торопишься, Максимилиан, – недовольно буркнул король. – Сперва дослушай! Я выпишу патент на твое имя, но ты можешь потом, частным образом, написать на герцогиню доверенность и все! Никаких проблем, это будет твое личное решение, понимаешь? А по сути все будет так, как ты и хочешь.
Предложение Максимилиану не нравилось, но он молчал, обдумывая слова и не торопясь высказать недовольство. Молчание затягивалось, и король, потеряв терпение, спросил:
– - Ну? Как тебе такое предложение?
– - Знаешь, Луи… Я недавно наткнулся на очень удачное стихотворение. Хочешь послушать?
– - С удовольствием! Это гораздо лучше последних политических сплетен. Это написала Анна?
– - Нет… Но послушай. А вы замечали, как в одночасье Тускнеют успех и удача. И лики темнеют на иконостасе, Когда ваша женщина плачет? Как рушится мир, словно вынут из кладки Заглавный и краеугольный, И в жилах пульсирует, как лихорадка Одно -- вашей женщине больно. Как битым стеклом насыщается воздух -- Не сделать и малого вдоха. И чёрными дырами в сумраке звёзды, Когда вашей женщине плохо. Ни сердцебиенья, ни света, ни бега… Когда ваша женщина плачет, Про всё забывает спесивое эго. Да и не бывает иначе. *
– - Максимилиан! Оно, конечно, прекрасно, я даже не думаю спорить. Но к чему такой пафос?! Герцогиня отнюдь не обижена судьбой! Если вопрос только в деньгах, то…
– - Луи, вопрос совсем не в деньгах. Но ей будет обидно.
– - Просто… просто обидно? Но почему, собственно?! Она же ничего не теряет?! Максимилиан, я выпишу патент на тебя, и закончим на этом.
– - Мне жаль, ваше высочество, что вы не поняли меня. Разрешите откланяться?
– - Прекрати! Что за блажь у вас с этим патентом?!
– - Луи, а это не блажь. Это обыкновенная честность и порядочность по отношению к ней. И если ты сейчас скажешь, что политика и традиции требуют, как обычно…
– - Вы свободны, герцог де Ангуленский. Ступайте!
________________________________________ * Стихи Леонида Чернышова
ЭПИЛОГ
Уважаемые читатели, в 57 главу, в самом конце, внесены изменения. Дописан небольшой кусочек текста.
Королевские герольды опустили свои трубы, но звук еще некоторое время плыл над толпой разряженных придворных. Вперед вышел личный секретарь его королевского величества, развернул длинный свиток и принялся читать с листа. Голос его отчетливо звучал в каждом уголке тронного зала.
На удивление, среди придворных смолкли все разговоры. Слишком много пари было заключено на тему нового указа. Большая часть женщин, как ни странно, утверждала, что «…совершенно невозможно! Это будет просто неприлично! Я свято уверена, что его королевское величество не пойдет на такое!».