Усадьба леди Анны
Шрифт:
Договорить он не успел: дверь распахнулась. Весь проем занял чудовищной величины толстяк, он быстро и небрежно выбил бокал из рук Анны и, ловко подбросив на ладони деревянный кинжал, приглушенно заявил:
– - Какая интересная история! Если позволите, я тоже с удовольствием её послушаю!
Дальше все происходило как в дурном фильме.
Собеседник Анны, еще мгновение назад вальяжно развалившийся на своем стуле, с грохотом оттолкнул его и, одной рукой опираясь на стол, рванувшись в прыжке, перелетел
Толстяк перехватил руки убийцы и пока держал их за запястья. Нож так и торчал в его брюхе, завязнув где-то в середине пуза. Анна, понимая, что сейчас убийца примется за нее, застыла на мгновение, слушая тяжелое дыхание борющихся мужчин… а потом рванула к столу и со все силы, сколько хватило, опустила тяжелый подсвечник нападавшему куда-то на загривок, уж куда дотянулась.
Удар был столь силен, что мужчина упал на толстяка и повалил его прямо в дверном проеме. Анна, неприлично высоко подобрав юбки и наступив убийце на спину, выскочила в коридор и завизжала изо всех сил так, что на мгновение оглохла и сама. Откуда-то издалека раздались вопросительные голоса, и герцогиня вновь завизжала…
Свет факелов или свечей быстро становился ближе, а ворочающийся под убийцей толстяк, наконец, спихнул тело и начал вставать…
Анна действовала на автомате. Подсвечник все еще был у нее в руках, а толстяк вовсе не казался ей защитой от опасности. Потому, коротко размахнувшись, она опустила тяжелую медь ему на широкополую шляпу.
Опустила неудачно: шляпа свалилась. Толстяк, неловко увернувшись от второго удара, знакомым голосом сказал:
– Зря вы так, Анна…
– - Вы... Максимилиан... Это вы?!
Толстяк стянул маску и бросил ее под ноги.
– - Макс, вы ненормальный!
– - Почему?
– - кажется, она сильно удивила мужа.
– - С деревянным кинжалом на убийцу?! Вы -- сумасшедший!
В дверях с факелами и свечами толпились слуги и охрана, а Анна рыдала на груди мужа, неловко прижимаясь к порваному животу, откуда торчали неряшливые куски пакли.
***
Костюмом Максимилиан был зверски недоволен. То, что его решили нарядить Морским Пиратом – вполне терпимо. Но то, что в качестве образца выбрали слепого Эндрю… Это было просто свинство со стороны мастеров!
Слепой Эндрю был вполне реальным персонажем, жившим лет этак тридцать-сорок назад и прозванным «слепым» за то, что у него был только один глаз. А прославился он даже не пиратскими зверствами и подвигами, а тем, что, когда его схватили, ухитрился избежать казни. Его приговорили к повешению, как и положено, но этот толстяк весил столько, что веревка не выдержала и оборвалась!
Вешать второй раз запрещал старинный закон, потому Эндрю просто отправили гребцом на королевские галеры – тогда еще не было парусных кораблей. Существовала куча легенд, что он сбежал и где-то там закопал кучу золота, но правда была куда проще: Эндрю убили в первом же морском бою. Однако сказки продолжали жить своей жизнью, и сейчас Макс с раздражением
– - Еще ведь и охотников костюмы были, и пилигримов, и много кого. Но ведь, как на грех, в последний день все разобрали еще с утра, ваша светлость. А нам велено было один костюм для вас оставить, вот один и оставили. Больно уж вы поздно спохватились.
Макс бы с удовольствием надел просто пиратский костюм, но увы, и огромные штаны с накладной задницей, и широченный колет просто свалятся с него. Да еще и маска, скрывающая лицо, имела широченную бороду.
«Экое свинство! Разве так я хотел выглядеть?! А ведь я думал устроить Анне сюрприз… Хорош же я буду, представ перед ней этаким кабаном!»
Еще в Эталии герцог заказал бонбоньерку, которую и собирался повесить жене на грудь, как только подвернется удобный момент. Пригласить ее запиской на свидание. На настоящее свидание, с прогулкой и тихой беседой, только они вдвоем…
И уже там поговорить о том…
Поговорить с ней о чувствах, о той искре, что она зажгла в его душе, о том понимании, что есть между ними. Герцог очень надеялся, что это хоть немного приблизит их друг к другу, даст ему возможность ухаживать за ней, добиваться взаимности. Ему хотелось любви и близости, а не вот этой вот бесконечной кучи дел.
Записка была написана и вложена в бонбоньерку самой тонкой работы, а он стоял, как последний болван, невдалеке от Анны и мадам Берк, и стеснялся подойти: «Я выгляжу глупо, она будет смеяться…»
Когда же он заметил, что Анна получила бонбоньерку от кого-то другого и уходит на свидание, у него даже не осталось связных мыслей…
Глава 57
Домой в усадьбу Анну и фрейлин отправили под охраной. Герцог, быстро задав ей несколько вопросов, остался разбираться с ситуацией во дворце.
В карете царила тишина, прерываемая только шелестом одежды. И леди Мишель, и Фелиция в начале пути пробовали спрашивать, но мадам Берк шикнула на них. Пусть она и сама не понимала, в чем дело, но заплаканное лицо Анны видела. Да и то, что патронессу трясет, как от холода, было сильно заметно.
Дома Анна отказалась от ужина и отправилась к себе.
«Господи боже… Как последняя идиотка в дурном американском фильме! Как, ну как я могла так наглупить?! Ведь не первый день на свете живу, столько похожих историй в книгах и кино видела… И как малолетняя дурочка поперлась! А если бы… А если бы Макса убили?! Ревность взыграла, видишь ли! Он «милый» и «забавный», а я, вся такая «взрослая и мудрая», я вся такая «снисходительная»… Да Макс в этом жил и варился с детства. А я на него сверху вниз, как на милого мальчика смотрю… И потащилась, как последняя дебилка, приключений на пятую точку искать! Где вся «мудрость»-то моя была?! Слава всем богам, что он оказался умнее, что увидел, что… Просто, слава всем богам, что все так закончилось! Он мог бы и не успеть, и не спасти… Так бездарно прохлопать собственную жизнь – это просто…», -- Анна не находила слов, чтобы обругать себя за легкомыслие, глупую ревность и нелепый поступок.