Усадьба с приданым
Шрифт:
***
– … да не арестовали мы её, а задержали. Разницу чуете? Понимание же надо иметь! – гнусаво тявкнул участковый, прижимая к переносице лёд, завернутый в салфетку. – А вот вашего… шпенделя я на самом деле арестую. За оскорбление чести и достоинства. И нанесении тяжких телесных. При исполнении.
– Он вам всего лишь нос разбил, – негромко напомнила Маша.
– Вот именно! – Боровик убрал салфетку, запрокинул голову, бессмысленно моргая в небо, на пробу сопнул пару раз и вернул лёд на место. – И нечего мне тут!
– Кваску? –
Капитан покосился на неё подозрительно, видимо, раздумывая, не счесть ли это взяткой, да не загрести ли учительницу за компанию, но на квасок милостиво согласился.
– Да брось ты, капитан, – дружелюбно, даже весело сказал Саша. – Ну чего зазря воду мутить? Как там с Лиской и чего, согласен, надо выяснять. А вот парня моего ты бы отпустил, а? Ну, погорячился, с кем не бывает? Да любой начнёт кулаками махать, когда на его девушку наручники нацепят.
Мария открыла было рот, чтобы уточнить: Лиска вовсе не девушка Малыша, но вовремя сообразила, что сейчас лучше обойтись без лишних фактов, и язык прикусила.
– Вам бы, гражданин Алексис, вообще помолчать, – побулькав квасом, посоветовал участковый, отдуваясь. – А то пойдёте у меня, как соучастник. Полна коробочка получится. Как, говорите, фамилья этого припадочного?
– Цверг. Кристоф Эдгардович Цверг, – ответил Саша, почему-то не пытаясь больше спорить, дрессировщик даже отошёл на шаг, будто самоустраняясь.
– О как! – крякнул капитан. – А с нормальными-то Ф.И.О. у вас тут люди есть или все сплошь бароны?
– Бароны не бароны, – обиделась Мария, – а Мал… то есть Кристоф никаких тяжких телесных вам не нанёс. Только нос чуть-чуть.
– А это ещё разобраться надо, – многозначительно покачал пальцем полицейский. – Может, у меня сотрясение мозгов? Это раз. Пнул, когда я в беспомощном состоянии находился, оставив кровоизлияние в подкожные слои или, правильнее назвать, гематому – это два и три. Мишке вон колено чуть на бок не своротил и в зубы дал. А Гошку вообще кусанул. Может, он заразный этот ваш как там? Может, у него вообще бешенство? Тогда его изолировать надо.
Мария Архиповна снова прикусила язык, чтобы не начать выяснять у кого тут бешенство.
–Тогда хотя бы объясните, за что вы Лиску задержали, – процедила госпожа Мельге.
– А эт’ запросто, эт’ хоть сейчас! – вроде бы даже обрадовался боровик. – И расскажу, и покажу. Вот вы-то у меня понятой и пойдёте. Документики при себе?
– Нет, но я могу сходить или вот Аллу попросить.
– А и попросите, оно вернее будет. Всё ж дело о покушении на убийство идёт и грабеже. Статьи…
– Погодите вы со статьями, – отмахнулась Мария Архиповна. – Я так и не поняла…
– Чего ж тут непонятного, – развёл руками боровик. – Покушалась ваша Соловьева Елизавета Александровна на жизнь гражданина Эпштейна Льва Эдуардовича. Вот тоже ещё имечко! А попросту дала ни в чём не повинному дедуле по башке тупым предметом округлой формы и денежки попятила.
– Лиска дала круглым предметом? – не поверила Маша.
– Округлым, – занудно поправил капитан. – Она и саданула, точно говорю.
– Это прокурор в суде такие доказательства предъявлять будет? Вроде: «Точно вам говорю»? – не на шутку разозлилась Мельге.
– А вы не умничайте, гражданочка, а не то…
– Прицепом пойдёте, я помню, – окрысилась Мария.
Добренко предостерегающе положил ей руку на плечо, но Маша раздражённо скинула его ладонь.
– Не умничай, говорю! – прикрикнул полицейский. – Доказательств же выше крыши. Во-первых, всё Мухлово знает, что ей деньги до зарезу были нужны. А во-вторых и в-десятых, мы сейчас поищем и обязательно кое-что найдём. Вот и документики как раз ваши поднесли. Так что пойдём, граждане понятые. Гош, где там следователь? Уснул, что ль? Ну так буди, нам тут работать надо, пока всякие разные под ногами не мешаются.
Всякие разные, то есть Мария Архиповна и мужик-активист, вызвавшийся вторым понятым, под ноги решили не лезть, стояли в стороне, старательно наблюдая. Но и полицейским слишком утруждаться не пришлось. Боровик что-то шепнул на ухо господину в гражданском, похожему на сонную шиншиллу, тот кивнул и укушенный Малышом мальчонка – то ли Миша, то ли наоборот Гоша – вытащил из-под умывальника свёрнутый полиэтиленовый пакет.
– Ну а я вам о чём говорил? – возликовал капитан, утирая платочком лысину. – Вот и улики. И что мы имеем? Перчаточки медицинские, синего цвета со следами бурового вещества, предположительно крови. И купюры, имеющие хождение на территории РФ, так же со следами бурового вещества в виде брызг. Ваше, гражданка Соловьёва?
Лиска, заново добытая из УАЗа и приведённая в дом, но от наручников так и не избавленная, равнодушно пожала плечами.
– Перчатки, может, и мои, вон в шкафу таких же целая коробка. А деньги не мои, у меня столько и не было никогда.
– «Столько» – это сколько? – подозрительно прищурился боровик, но добился в ответ только ещё одного пожатия плечами. – Что-то тут маловато будет, и пятидесяти тыщ, поди, не наберётся. А остальные где, гражданочка? Инвалюту куда дели?
Лиска молчала, упорно глядя куда-то в угол и было понятно: обвини её сейчас в убийстве Кеннеди и краже Луны, она отреагирует точно так же – никак.
– Подождите, – проворчала Маша, пытаясь сообразить, что обо всём этом думать. – Лиза врач, то есть ветеринар. Она недавно собаку оперировала. Может, это Арея кровь?
– Экспертиза разберётся, чья там кровь. – Капитан от удовольствия едва руки не потирал. – И куда денежки спрятала, и чем старичка шибанула.
– Да не может такого быть! – выдвинула неоспоримый аргумент Мария, оглянувшись растерянно.
Но судя по лицам второго понятого и мухловцев, толкающихся в дверях, быть могло ещё и не такое, а ветеринарша уж совершенно точно виновата, угробила ни в чём не повинного дедушку и деньги того, стырила.