Ущелье алмасов (Худ. М. Рудаков)
Шрифт:
И снова двинулись на автомобилях по пескам.
— Стоп! — закричал Телятников, вылетая вперед. — На горизонте озеро.
За барханами сверкала голубая вода.
— Недаром я поехал вас провожать! — ликовал Телятников. — Искупаюсь — и на попятную.
— Мираж, — сквозь зубы произнес китаец, — нет воды.
— Как хотите, я съезжу. Граня, вынь свой купальный костюм. Ты сейчас сможешь побить всесоюзный рекорд!
Кинооператор пустил машину на полный ход, но еще раньше, чем он возвратился, Висковский и Джамбон убедились в правоте слов Ли Чана. Мираж быстро рассеялся…
Медленно тащился «доджик» обратно, как вдруг на востоке опять блеснула синяя гладь воды.
Ли Чан, не спрашивая разрешения, уверенно свернул к озеру, но когда «бьюик» уже подъезжал к самой воде, он гневным движением повернул руль.
— Безумный! — воскликнул Джамбон. — Мы изнемогаем от зноя… Мы будем купаться…
— Нет!
— Но ведь это не мираж?
— Нет… Не мираж…
— Бедняга, твой разум испарился от солнечного жара! Вперед!
— Слушаюсь.
Автомобили подъехали к берегу, и все, за исключением Ли Чана, оцепенели от изумления: перед ними лежали искристые пласты каменной кристаллической соли.
— Постойте, постойте, — вытаскивая аппарат, закричал Телятников, — пятнадцать минут! Я должен заснять это место. Очень, очень смешно!
Пустыня, омрачившая наших спутников безрадостными сюрпризами, вскоре вознаградила их захватывающим приключением. Едва Телятников успел заснять озеро, за буграми поднялись столбы песка, и в нарастающем гуле, как при землетрясении, задрожала почва под ногами. Ли Чан, выхватив из-под брезента ружье, торопливо уселся за руль, и автомобиль понесся за дымным облаком песчаной пыли.
— Дзерены! — догадался Джамбон. — Антилопы!
Гул, топот тысяч ног огласили мертвое пространство. За тучами пыли мелькали сотни и сотни светло-желтых антилоп. Они точно проносились по воздуху, и, казалось, в пустыне бушевал самум. Левой рукой придерживая руль, Телятников мчался впереди и стрелял из револьвера. Он мешал Ли Чану, и раненные им животные, высоко подскакивая в воздухе, бежали с еще большей быстротой.
— Не стреляйте! — надрывался Джамбон. — Не сметь!
Расстреляв все патроны, Телятников отстал. Тогда Ли Чан, на мгновение отпустив руль, сделал два выстрела подряд и сразу сел. Минуту спустя он остановил машину. На песке лежали две антилопы, вытянув тонкие белые ноги.
Тысячи желтых антилоп ринулись через бугры и вихрем неслись к горизонту. Они летели, почти не касаясь почвы, и стадо умчалось в густой пелене сметенного песка.
— В чем дело? Я попадал, я видел, как они подбрасывались вверх, — недоумевал Телятников. — Ли Чан, это твои антилопы?
Китаец поднял убитое животное и показал на маленькую, чуть заметную рану:
— Надо стрелять сбоку… В сердце.
— О жесточайший из тиранов! — неистовствовал профессор, топая ногами. — Как ты смел убить благороднейшее животное — красу степей и пустынь!
Ли Чан, смущенно пряча лицо, привязывал антилоп к задку автомобиля.
— У нас будет свежее мясо, — покорным шепотом просил он прощенья. — Нам очень нужно свежее мясо.
Трое мужчин хлопотали у машин. Граня отошла в сторону и задумчиво побрела по пескам. Змеистые кусты саксаула напоминали ей о деревьях. Вспоминая российское лето, она с грустью осматривалась вокруг и незаметно шла дальше и дальше, как будто за буграми должны были находиться зеленые прохладные рощи, ручьи и реки.
Неожиданно в двух шагах, под самыми ногами, раздалось тихое ворчанье, словно в песке возились щенята. Граня изумленно остановилась и в самом деле увидела двух слепых, неуклюжих щенят. «Откуда они появились?» Радостно недоумевая, склонилась она над ними, и вдруг перед ее глазами на песок упала густая лохматая тень. Приглушенное яростное рычанье послышалось позади. Граня обернулась… и замерла.
Огромная серая волчица с ощеренными клыками и вздыбленной шерстью приготовилась к прыжку. Со злобным воем она присела и кинулась на девушку. В этот момент прогремел выстрел. Волчица грузно, точно с воздуха, упала к ногам Грани. Ошеломленная девушка посмотрела туда, откуда раздался выстрел, и заметила быстро удалявшегося Висковского. С равнодушным, холодным видом спрятав наган, он, даже не посмотрев на Граню, зашагал обратно. Не отдавая себе отчета в случившемся, Граня подхватила волчат и побежала к автомобилям.
— Что за выстрел? — услыхала она вопрос Джамбона.
— Пустяки, — ответил Висковский: — волк. Очевидно, этот волк пригнал стадо. Отныне он уже не станет тревожить пугливых антилоп!..
Ночью, на привале, китаец занялся приготовлением нового блюда. Кинооператор больше не напоминал об отъезде. Охота увлекла его, и он с нетерпением ждал завтрашнего дня, поклявшись не возвращаться без антилопы.
Ли Чан на огромном блюде преподнес отдыхающим путникам горячее мясо.
— Какая нежность! — восхитился профессор, попробовав антилопы. — Какой дивный аромат! Поистине, Ли Чан, ты искуснейший из кулинаров! В тебя переселился дух императорских поваров древнейших династий хань и цинь.
В облаке скрылась луна. Польщенный Ли Чан устанавливал майхан. Телятников, закусив губу, заряжал револьвер, профессор дремал, ожидая зова слуги. Висковский, задумавшись, сидел над дневником. В легком ветре послышались глухие звуки, и засыпающий Профессор, качая головой, путая слова, бормотал:
— Ночные голоса… По преданиям, то стонут убитые Чингис-ханом воины… Но это ветер разносит гудение камней… Вздутие почвы… Осыпающиеся пески…
Ли Чан внезапно вздрогнул, выпустил полотенце, и майхан упал.
— Кто-то идет, — вытянул голову Телятников. Висковский захлопнул дневник. Он также услышал шаги. Ли Чан подбежал к автомобилю и зажег фары.
В ослепительном свете прожекторов стояли две черные бесформенные фигуры людей.
Где кинооператор?
С минуту длилось напряженное молчание. Двое пришельцев, заслонив руками лицо от света фар, стояли, не двигаясь с места, и Висковский успел разглядеть темные комбинезоны. К нему, как к самому ближнему, шагнул первый, огромного роста мужчина. Пораженные путешественники услышали немецкую речь.