Ущелье
Шрифт:
– То самое кафе, – отмахнулась женщина, – там чуть дальше есть замечательный водопадик. А если мы свернем прямо здесь, то на вершине вот этой горы обнаружим пещеру, в которой по преданию жили отшельники.
– Я в кафе, – сказала Кора, критически глядя на тропинку под сорокоградусным углом ведущую ввысь. – Отшельникам, конечно, слава и почет. Но я туда даже в кроссовках не заберусь.
– Зря, – нахмурилась женщина, но тут же улыбнулась, – тогда отдохнем немного и пойдем к водопаду. Там целебная вода. Я сама лет пять назад отвозила
Она продолжала без умолку трещать, отрабатывая заплаченные туристами деньги.
Петр, почти не слушая, взял уставшую Кору под руку. Он помог ей подняться по ступенькам и усадил за красный пластиковый столик на вымощенной плиткой площадке перед синим домиком.
Собственно говоря, в этом кафе было только два столика: красный и белый. И еще с десяток стульев. Обычную деревянную дверь в дом, покрашенную синей масляной краской без затей украшала надпись «Кафе». Дверь распахнулась, и оттуда вышел немолодой мужчина с подносом, будто ожидавший прихода гостей.
– Вот и здорово, что зашли. Меня дядя Сеня зовут, – весело произнес он. – Сейчас посидим, отдохнем, чайку попьем. – Он выложил с подноса салфетки. Поставил чашки, протягивая Димке книжку-раскраску с десятком фломастеров. Мальчишка до этого заворожено слушавший экскурсовода сразу отвлекся на веселого пса на обложке раскраски.
– Это мне?
– А кому еще? – мужчина отдал ребенку фломастеры. – Внуки ко мне весной приезжали. Для них закупал, да не все потратили.
– А тебе чего дать? – повернулся хозяин кафе к Лидии, застывшей с раскрытым ртом.
– Мы ненадолго, – экскурсовод поморщилась, понимая, что внимание ребенка утеряно.
– Это туристы решают надолго или нет. Чаю будешь?
– Угу, – кивнула женщина, глядя, как муж с женой изучают меню.
– У вас правда есть шарлотка с взбитыми сливками? – заинтересованно спросила Кора.
– Вы знаете, его жена великолепно печет, – снова вклинилась в разговор Лидия.
– Я и сам хорошо готовлю, – ответил мужчина.
– Тогда нам омлет с сосисками по-австрийски и три шарлотки, – сделал заказ Петр.
– Сей момент, – мужчина действительно задержался на кухне не более минуты.
Ровно столько ему понадобилось, чтобы достать форму с готовым омлетом из духовки. Он засунул шарлотку разогреваться в микроволновку и вышел к гостям. Сервируя стол, как заправский официант в конце жестом фокусника он вытащил из кармана фартука бутылку красного вина. – Это подарок.
– Ну, если подарок, тогда присаживайтесь с нами за компанию, – Петр подвинул хозяину кафе стул.
– Я хороших людей издалека вижу, – разулыбался дядя Сеня, – Меня, кстати, Семен зовут. Минутку, я только за бокалами схожу.
Мужчина зашел в дом и открыл дверцы посудного шкафа, вытаскивая праздничные бокалы. Сзади скрипнула входная дверь.
– Сейчас, сейчас, –
– Прием решил устроить? – тихий шепот червяком залез ему в уши, заставив зажмуриться от неприятного ощущения. Будто и правда, кто-то скользкий и холодный прополз по шее. Дядя Сеня медленно повернулся. Тощая тетка-экскурсовод с бледным в полусумраке дома лицом, продолжала шептать: – Гони их. Пусть уходят.
Вместо глаз на ее лице мерцали белые бельма.
– Ты того, болезная, шла бы сама отсюда, – произнес мужчина сухим шершавым языком. Звук собственного голоса вернул его к реальности. Тетка тоже вздрогнула, выходя из транса.
– Чего буркалы свои на меня выпучила? – продолжал дядя Сеня. – Задурила всем головы в поселке и сюда приперлась. Меня не запугаешь. Я много чего в жизни повидал. Я в этом доме хозяин. Пошла вон.
Женщина мышкой юркнула за дверь.
Дядя Сеня облокотился на шкафчик. Сердце в груди замерло, не подавая признаков жизни. Бокалы позвякивали в дрожащих руках. Он бережно поставил их на стол и нашарил в кармане лекарство. Крошка нитроглицерина взрывом опустилась на язык, заставив завестись мотор в груди.
– Вот так, вот так, – повторил дядя Сеня, прислушиваясь к себе. – Врешь, не возьмешь. Он взял бокалы и вышел на улицу к гостям.
В чисто выбеленной хате пахло травами и парным молоком.
– Тошно мне, тошно, – Галя, причитая, сидела в доме у Авдотьи.
– Зря ты себя изводишь. Дитя ведь носишь, – ведьма покачала головой.
– Так успокой меня. Скажи, что все с ним будет хорошо.
Ведьма отвела глаза, пододвигая гостье чашку.
– Чайку травяного выпей. Полегчает. Дурные-то мысли сразу уйдут.
– Вот! Не говоришь! – жена Николы, тем не менее, послушно отпила чайку. – И подарки от меня не берешь. Знаешь что, скажи.
– Ничего я не знаю, – снова отвернулась Авдотья.
– А вот мне сказывали, – Галя наклонилась поближе, – что, ежели я от ребеночка своего откажусь, не рожденного еще, то Никола живой вернется.
– Ты совсем сдурела! – ведьма кулаком ударила по столу.
Чай расплескался. Галя всхлипнула, а потом зарыдала в полный голос.
– Да, сдурела я. Совсем сдурела. Но та бабка там уговорчиво сказывала. Так складно.
– Какая бабка? – насторожилась Авдотья.
– Седенькая такая. Я ее раньше не видала. Голос тихий да добрый. Вчера ввечеру пришла к моей хате и молочка грудного попросила. Говорит, глаза у нее больные. Промыть. Ты ж заешь, я младшенького еще кормлю.
– И ты дала?
– Да нет. Чужому человеку? Все знаю, нельзя так.
– А бабка?
– Даже не разозлилась. Сказала, все правильно я делаю. О детях забочусь. Мол, проверяла она меня. Но и о муже позаботиться не грех. Спасать его там надобно. Ну и про ребеночка мне присоветовала.